Режиссеры

Режиссер Александр Молочников о своем спектакле «19.14»

Пресс-служба МХТ, 6.10.2014
Наша идея в том, чтобы зритель пришел, расслабился, посмеялся, а потом ужаснулся. В первой части у нас спокойная форма, выдержанные диалоги, стенд-ап, кабаретные мелодии, песенки, легкий жанр, атмосфера кафе… А потом благополучие разваливается. И сценическая площадка тоже разваливается.

Война для духа Европы была точно таким же переворотом. На искусство Первая мировая повлияла даже больше, чем Вторая. Возникновение нового искусства и нового мира, построенного на совершенно иных принципах, — это результат Первой мировой. Именно после Первой мировой стало невозможно рисовать пейзажи, хотя, казалось бы, в мировой истории случались потом более жуткие вещи.

Восприятие той войны ее участниками — кошмарное, это видно по документам. Всё впервые: газ, пулемет. Газ тогда воспринимался как сегодня, наверное, НЛО. А когда сидишь за пулеметом, вообще не видишь, скольких ты убил и убил ли вообще.

У нас нет традиции, как через искусство говорить о Первой мировой. Так сложилась история, что война была перечеркнута более катастрофическими событиями в русской жизни. Действительно есть опасность переборщить с юмором, нельзя уйти в него с головой. Должно быть «кисло-сладко», трагикомично. Серьез «набирается» постепенно. Тем более что мы еще и обязаны рассказать какие-то факты о Первой мировой, которых нет все-таки в общественной памяти.

Родилась идея у Ольги Тарариной, сотрудника Французского института в Москве, с которой МХТ делал много проектов. Мы поехали во Францию изучать материалы, собирать информацию. В документах меня поразило, как начало той войны совпадает с тем, что происходит в стране сегодня. Всеобщее желание под крики «ура» куда-то вводить войска. Людям хотелось уже скорее развязать все узлы, война казалась приключением, решением всех социальных проблем. И газеты писали: сколько можно болтать, переговариваться, давайте уже действовать. И всем казалось, что война быстро кончится. Пообедаем в Париже, поужинаем в Петербурге. А дальше будет спокойная жизнь.

Спектакли об истории ведь можно делать по-разному. Лев Додин погружает труппу в контекст эпохи, работают несколько лет, экспедиции, разговоры, совместное чтение. А можно пытаться фантазировать о том, как жили люди в ту эпоху. Как бы я, сегодняшний, вел себя в этой ситуации? У нас в спектакле нет колючей проволоки, но она и не нужна для того, чтобы развить фантазию. 

Когда Анатолий Смелянский увидел наши наработки, он сказал такую фразу: «Когда пустили газ, ветер подул в другую сторону». Это абсолютно про нас сегодня. Эти слова для меня многое в спектакле определили.

В создании спектакля принимали участие около ста человек, а на сцене работают двадцать. Мир у нас условный: нет ни одного реального объекта. Ни одного пистолета, ни одного ружья. И шинели условные. В первые пятнадцать минут на сцене появляется все, что присутствует там до конца спектакля.