Режиссеры | Человек проверяется на перезагрузкахОльга Коршакова, Новая газета, 9.02.2006 В этом году исполняется 10 лет сценической жизни Константина Хабенского. То есть на «учебную» сцену легендарной 51-й аудитории Кацмана-Фильштинского он и раньше выходил, когда его еще студентом называли, но наш отсчет — с того момента, когда началась жизнь взрослая, профессиональная. И произошло это весной 96-го, когда спектаклем «В ожидании Годо» вместе с Андреем Зибровым, Михаилом Пореченковым и Михаилом Трухиным они защищали диплом. Председателем экзаменационной комиссии тогда пригласили Алексея Юрьевича Германа, и буквально в следующий же вечер Трухин и Хабенский получили приглашение сняться в эпизоде фильма «Хрусталев, машину!»??Благодаря «Годо» сложилась команда, режиссером которой стал Юрий Бутусов, художником — Александр Шишкин, а главным по сцендвижению — Николай Реутов. Они стучались во все двери: пытались выжить в маленьком, но независимом театре (Театр на Крюковом канале), приживались в театре репертуарном (Театр им. Ленсовета), срывались в сериальный бизнес (первым соблазнился Михаил Трухин), отправлялись в свободное плавание, не расцепляя рук (антрепризный спектакль «Смерть Тарелкина»), парами и поодиночке доказывая ценность каждого из игроков. Кому-то независимость здорово удавалась (смелые режиссерские опыты Бутусова в «Сатириконе» и «Табакерке», сумасшедшие работы Шишкина в спектаклях Андрея Могучего, Виктора Крамера), а кому-то не очень. Между тем, c удачами и неудачами, за эти годы Хабенский стал частью нашей жизни, влез на шершавую полку, где мы храним любимые книги и фильмы? — Самое важное то, что мы продолжаем трепетно относиться к той профессии, которую выбрали, и вообще продолжаем ею заниматься. Профессия достаточно жесткая, и существуют маски, щиты, чтобы не быть заклеванным. Те, кто загружен по полной, понимают ситуацию, в которой мы находимся. Они понимают ритм, нашу неразговорчивость, иногда срывы. Кто сам много работает, и к другим относится как-то по-христиански. - Этот ритм — все еще необходимость? — Надеюсь, что я уже сам выбираю и ритм, и то, чем именно я буду заниматься. А сначала это была даже не струя, а горный ручей, из которого выбраться не так уж просто. Хочется надеяться, что мы сами диктуем свой распорядок. - Ты смог отказаться от съемок на самый ответственный период репетиций «Гамлета»… — И правильно сделал. Из-за спешки что-то пропускается, что-то не успевается, а на что-то не хватает сил. — Значит, прав режиссер, упрекающий актера в этой чрезмерной занятости. Ведь каждый мастер хочет работать с актером полный рабочий день, требует погружения в процесс… У актера есть контрупрек режиссеру? — Если нужен актер, который не работает, полно тех, кто сидит и ждет предложений. Если же нужен актер в рабочей форме, востребованный, тогда нужно понимать и принимать сложившуюся ситуацию. У меня к режиссерам никаких вопросов не возникает. Я, к счастью, общался в основном с теми, кто очень хорошо понимает и чем они занимаются, и чем мы занимаемся. — Нет ощущения, что спец-эффекты вытесняют актера? — Спецэффекты — дело режиссера, его попытка изложить все более внятно. Мне интереснее история человека, человеческие переживания. Бывает, что эффекты сильнее, чем актерская игра, вот тогда возникает разочарование. К счастью, попадаются фильмы, и наши, и не наши, в которых понятно: прозрачность, простота истории не обедняют фильм, а, наоборот, заставляют смотреть его взахлеб. - Прилагательное «успешный» вытесняет менее используемый сейчас эпитет «великий»? — Подмены понятий не происходит. Есть великие, а есть успешные. И я мог бы назвать великих из дня сегодняшнего, но не хочу. - Когда какой-нибудь внимательный режиссер пригласит в спектакль или снимет вас вместе с Чулпан Хаматовой? — Этого хотел Филипп Янковский, но не сложилось. Он сейчас снимает Чулпан в картине с рабочим названием «Меченосцы». Может, еще увидишь нас вместе. Мы, кажется, артисты одной крови. ?Новый 2006 год Хабенский отмечал с «Дневным дозором»? — Если представить Москву территорией, которая делится на зоны добра и зла, ты можешь определить, где эти зоны находятся? — Я чувствую себя хорошо дома, у друзей, в какие-то моменты на съемочной площадке или на сцене, в теплой хорошей компании. А туда, где мне плохо, я не хожу. — Богемная жизнь совсем не та, какую ведут простые смертные? — Хотя я не много знаю о том, как живут, например, врачи, но догадываюсь, что актерская жизнь отличается от жизни людей других профессий. Другие ритмы, другой график. У нас нет выходных, нет фиксированного рабочего дня, мы можем работать 23 часа, а можем — четыре часа в сутки. Нужно уметь выдержать и то, и другое. - Антон Городецкий живет в московском ритме? — Прежде всего его жизнь связана с обстоятельствами, которые, по идее, не должны были его коснуться. Если, например, я как Костя Хабенский могу составить себе более-менее надежный план на день или на два, то Антон Городецкий этой возможности не имеет. По любому звонку, по любому дуновению он должен бежать туда или сюда. — Он же оказывается в этой ситуации не с бухты-барахты, начинается все с его поступка, с принятого решения. — Человек проявляется на перегрузках. Из него мгновенно вылезает и все плохое, и все хорошее. Я имею в виду не только физические перегрузки, но и перегрузки обстоятельств. Нехватка кислорода на вершине или в центрифуге или сплошное одиночество — это тоже, на мой взгляд, перегрузки. Это не моя фраза, но она мне очень понравилась: «Антон Городецкий — это человечек, который провалился в свое подсознание и смог выскочить обратно». - А продолжение «Дозора» будет? — Говорят, что да. По контракту должны снимать 3-ю серию в Голливуде, режиссер тот же - Бекмамбетов. - Твои театральные герои в подсознание не проваливались. — А как же Калигула? Это же мальчик, который закрывает глаза, а когда открывает, идет на сознательное самоуничтожение, воплощает все свои самые сумасшедшие фантазии? ?«Калигула», год 1998-й. Уже без Трухина. Главное слово «сцена»: первый спектакль команды на большой сцене. Большая сцена Театра им. Ленсовета уходит полукругом просцениума в зал. Сцены — как жанр, излюбленный Бутусовым, который он совершенствует из года в год. Хабенский — в роли императора. Пореченков — Геликон, Зибров — патриций. Огромный вентилятор, забрызганные краской гробы и пальтишки с цветным подбоем. Теперь работа Шишкина для «Калигулы» оказалась первыми скетчами к «Гамлету», выпущенному в декабре 2005-го в МХТ? - У мальчика жестокие фантазии, немногие выбрались живыми? — А что происходит у нас в голове? Какие мысли там вертятся? Что мы не говорим вслух при взлете самолета? Что мы прокручиваем в голове: а что если мы скажем этому человеку не да, а нет? Что будет, когда нас не будет, что будет, если сегодня я не полечу в тот город? У нас же все время какие-то фантазии, обостренные, яркие и не всегда пахнущие цветами? ?.Проветрившись, истосковавшись друг по другу, они снова встретились полным составом (не хватало только Андрея Зиброва, которого не удалось пригласить на роль Горацио в спектакль Художественного театра) на феерическом, остроумном «Гамлете». Хабенскому там досталась роль Клавдия, и это один из ключевых акцентов спектакля. Лучший пример того, как даже в сюжетах, отскакивающих от зубов, могут заново распределяться силы и смыслы. — «Гамлет» в Художественном театре расширяет сознание зрителя? — В финале нашего спектакля повторно звучит монолог «Быть или не быть». Звучит иначе, чем в первый раз, и он должен быть понятен всем людям, которые приходят в театр. Он про то, что из-за нашего страха, из-за нежелания жить пропадают навсегда любовь, дружба, жизнь, такая, какой ее придумал кто-то и когда-то. Гамлет — Михаил Трухин — замечательно это делает: пробивает даже затвердевшую душу. Во всяком случае, так говорили люди, которые подходили ко мне после спектакля. А дальше я не берусь отвечать за них и не готов ответить, что они делают, когда уходят из зала. - Твой Клавдий живет разумом? — Он пытается жить разумом, но страсть все равно все перекрывает. Клавдий получает огромное удовольствие от захвата власти, от того, что смог унизить всех стоящих рядом. И даже от своего ужаса, наваждения: он же понимает, что вот-вот узнают, каким образом он взошел на престол. И от этого адреналина он тоже получает кайф. Ради того же самого адреналина люди прыгают с тарзанок, погружаются в океан. Это как раз то, чего людям не хватает. Клавдий жаждет актерства, жаждет власти. - Клавдий любит Гамлета? — Конечно, и он начинает сходить с ума при мысли о том, что послал его в Англию, от того, как ему одиноко, когда нет никого рядом. - Никого? А как же Гертруда? — Это совсем другое: щит, один из предметов власти. Гертруда любит Клавдия, Гертруда любит Гамлета, и между ними двумя она выбирает Клавдия. Но настоящие страсти происходят между Гамлетом и Клавдием. Спектакль не про Павликов Морозовых, а про людей, которые хотят жить, хотят хорошо жить. Про людей, которые любят жизнь. — В России возрождается институт меценатства, и в это доброе дело живо включаются люди знаменитые. Далеко ходить не надо: Чулпан Хаматова и Дина Корзун начали с того, что устроили в «Современнике» замечательный благотворительный вечер. Кого там только не было? И никого из вас тоже почему-то не было. — У нас в тот вечер был «Калигула». Молодцы, что у них есть силы и желание это делать. Конечно, я обеими руками «за», но, к сожалению, у меня пока все на словах, маниловщина. - Актеры выполняют функции разведчиков, индикаторов. — Все зависит от режиссера, кем он тебя выставит: индикатором, разведчиком, актером, произносящим текст, или интересной личностью. - А от актера? Ты же пропускаешь через себя текст, роль. И от тебя зависит, понятен сегодня Зилов или нет, внятна история Клавдия или ? — ? а еще зависит от того, интересно тебе работать или не очень. Если тебе интересно, ты бьешься за своего персонажа и заражаешь своей энергией, своим интересом, своим глазом. И это может быть Зилов, может быть Клавдий — кто угодно. Выбор такой: либо ты бьешься ради того, чтобы два часа прошли как можно быстрее и ты ушел домой, либо за то, чтобы эти два часа были нескончаемыми. Нескончаемо интересными, неожиданными и для тебя, и для партнеров, и для зрителей. - Мы так долго ждали, когда же вы с режиссером Юрием Бутусовым снова станете работать вместе. — Встреча с Бутусовым — это радость. Радость от общения, от очередного сомнения и ковыряния в себе, сомнения в правильности трактовки персонажей, в правильности общего направления спектакля. Не зря же мы 8 месяцев копались в этом материале. Я не видел ни одного Клавдия, который реально противостоит Гамлету. Обычно это были актеры-функции, произносящие текст. - Если бы появилась возможность соединиться с Бутусовым и другими игроками вашей команды в театр, вы готовы к такому повороту? — Возникнет ситуация — возникнет ответ. Пока Юрий Николаевич работает приглашенным режиссером, и его, как я понимаю, это почти устраивает. Сейчас я жду, когда он озвучит следующее название, с которым придет в МХТ. - Вы восстанавливаете «В ожидании Годо», спектакль, с которого все начиналось и который стал эпиграфом ко всему, что было сделано Бутусовым после. — Да, мы надеемся играть «Годо» в Москве. Это спектакль, который ставил не только Бутусов, который репетировали не только четыре актера, декорации для которого делал не только Александр Шишкин. Это спектакль, в постановке которого участвовал еще Кто-то. Наша компания наметила себе направление и пошла по заданному курсу с особенным ощущением театра в душе. Мы живем с тем ощущением театра, которое получили от спектакля «В ожидании Годо». — И вот ты с этим специфическим ощущением попадаешь, например, к режиссеру Сергею Женовачу, а у него совсем другое ощущение театра, не хуже и не лучше бутусовского, просто другое? — Случаются конфликты даже с Бутусовым. Но ощущение театра через призму «Годо» мне кажется универсальным. Этот театр включает в себя то, что я люблю больше всего, — трагифарс, трагикомедию. Люди плачут, смеются, задумываются, слушают текст, наслаждаются картинкой — это и есть самый сокровенный театр. | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
