Режиссеры

МХТ дает шанс покаяться

Любовь Лебедина, Трибуна, 8.04.2010
На премьеру «Вассы Железновой» в чеховский МХТ пришел цвет театральной элиты. Всех разбирало любопытство — насколько вписался питерский режиссер Лев Эренбург в альма-матер психологического реализма, сумел подчинить своему замыслу капризных звезд или остался непонятым, а то и посрамленным. Ведь до него тут никто, даже при жизни Горького, не осмеливался ставить про железную Вассу, отравившую своего мужа.

Но оставим историю в покое, не будем также сосредотачиваться на успехах Анатолия Васильева с этой пьесой в Театре Станиславского и Глеба Панфилова в кино с властной Инной Чуриковой. Здесь другой коленкор и другое время на дворе, требующее нового осмысления старой пьесы в условиях возрожденного капитализма, пока еще дикого, но уже расправляющего плечи и подчиняющего себе «совковую» психику.

Так кто же она, хозяйка огромного пароходства и многомиллионного состояния, мать троих детей и красивая женщина, запретившая себе думать о любви, в исполнении Марины Голуб? Честно сказать, поначалу я была удивлена таким выбором режиссера. По крайней мере, мне казалось, что ее должна была играть Наталья Тенякова, а не актриса, рекламирующая майонез на телевидении. И тем не менее Голуб сумела доказать, что способна отказаться от своих фривольных штучек-дрючек и превратиться в трагическую фигуру, одинокую и непонятую, вынужденную тянуть огромное хозяйство на себе, потому что рядом нет сильных мужчин. Муж целые ночи бражничает и совращает малолеток, а родной брат страдает эпилепсией и тоже пьет. Это та самая порча, та самая зараза, которая изнутри подтачивает дом Железновых, кишащий крысами.

Недаром спектакль начинается с того, что ранним утром ухарь Пятеркин (Евгений Миллер), большой ходок по части женщин, собирает мертвых крыс и не пропускает мимо себя ни одной юбки: начиная с юной Людочки (Ольга Красько) и заканчивая Анной (Янина Колесниченко), снабжающей его краденными у Вассы деньгами.

Деньги, деньги, они веером рассыпаются по ковру, испачканному кровью беременной горничной, спешно расталкиваются по карманам прислуги, ложатся эполетами на могучие плечи Пятеркина, решившего оказать мужскую услугу хозяйке дома. Власть денег, из-за которых Васса идет против Бога и совести, уговаривая красавца-мужа принять яд, так как суда за растление не избежать, в данном спектакле соединяется с другой властью. Властью плоти, необузданных страстей и безграничных удовольствий. В общем, всего того, что сегодня называется бесшабашным драйвом и выбросом сладкого адреналина в кровь. Чего только стоит сцена в бане, где мужики и бабы парятся вместе и горькую пьют тоже вместе, и тела своего не стесняются, потому что сумасшедшая вольница берет верх. Тут Лев Эренбург, можно сказать, «садится» на своего любимого конька, подробно исследует природу человека, его психофизику, поскольку по своей первой профессии врач. Тело актера для него все равно что живая скульптура, вмещающая в себя столько греха, сколько и святости. Он как бы рассматривает каждого персонажа под лупой и дает ему шанс покаяться, вспомнить о миге жизни, данной однажды.

В этом смысле мощно и страшно решена сцена молчаливого прощания Сергея Железнова (Сергей Колесников) со своей семьей. Он выходит к обеду в блестящем капитанском мундире, подтянутый и собранный, высыпает в стакан яд, даденный женой, та напряженно смотрит на него с другого конца стола, и кипяток из самовара тонким ручейком льется в дребезжащий стакан, после чего капитан выходит в соседнюю комнату и пытается повеситься на люстре…

Так с этой смерти начинается крах дома Железновых, его медленное сползание к пропасти. И не потому, что приехавшая тайно из-за границы Рашель предрекает гибель прогнившему капитализму, дело в другом: Россия давно погрязла в пьянстве и безразличии, сутяжничестве и равнодушии, а дети унаследовали пороки своих отцов.

Тема духовного очищения исподволь вкрадывается в бурлящий страстями спектакль, заставляет хозяев дома вспомнить о душе, когда и жизни-то не осталось и надо держать ответ перед самым страшным судом, Высшим судом. Усталая Васса Железнова возвращается домой после склочных дел в пароходстве, а тут невестка пристает: отдай сына да отдай сына, то есть внука. Дочери тоже с «катушек съехали», напились, приходится в ванной «отмачивать», где когда-то их отец смывал свои грехи, и вдруг удар! Правая рука онемела, тело свело судорогой, ноги подкосились, удушье, хрип: воды, воды… Но Рашель (Ксения Лаврова-Глинка) не спешит спасать свекровь, ведь если Васса умрет, сын будет снова с ней, вот только кто его будет воспитывать: революция или мать…

Финал спектакля остается открытым, Васса уходит в мир иной, не оставив после себя наследников. И на заднем плане покатого подиума (художник Валерий Полуновский) тоже отходит пароход, дымя черными трубами, который, может быть, вернется в Россию через 70 лет, но Железновых там уже не будет, и все придется начинать сначала.

Давненько ничего подобного я не видела на сцене легендарного театра, когда атмосфера той или иной картины возникает из совокупности внутренних состояний героев, а классика не подстраивают под сегодняшний день, его просто внимательно слушают, размышляют и сочиняют.