Режиссеры

Нина в трусах

Ольга Романцова, Русский курьер, 21.04.2007
Театр.doc выпустил первую премьеру совместно с Центром драматургии и режиссуры Казанцева и Рощина. Специалистов по новой драме объединила пьеса минского драматурга Павла Пряжко, которую поставила Елена Невежина.

Следуя примеру братьев Пресняковых, пересказавших своими словами «Воскресение» Толстого и шекспировского «Гамлета», Пряжко решил поступить точно так же с мистерией о Жанне д"Арк. Спасать Францию ее героине по имени Нина (Арина Маракулина), понятное дело, уже не придется. Зато бороться с косным и пошлым окружающим миром можно всегда. А голоса, говорившие с Жанной, драматург заменил. .. трусами. Они единственные друзья Нины, которую соседи считают то ли юродивой, то ли шлюхой. И одновременно — символ прекрасной жизни, о которой мечтает героиня, главный камень преткновения и стержень конфликта пьесы. Собрав немного денег, Нина покупает очередной кружевной шедевр, стирает и вывешивает сушиться. А соседи их крадут, и никакая милиция Нине помочь не может. Мужчины жалеют девушку, что еще больше подогревает ненависть их жен. И они решают сжечь бунтарку на костре.

Изъясняются герои в основном матом. Нецензурной лексики в пьесе столько, что впору использовать ее как хрестоматию для иностранцев, интересующихся всеми аспектами великого и могучего русского языка. Иногда с мата герои переходят на стихи. Нина рифмует строчки, обращаясь к Богу. А хор возмущенных соседок, потащив нарушительницу спокойствия на костер, скандирует: «Все трусы хотела красные носить, да заезжих мужиков к себе водить!»

Чтобы собрать все эти перлы в спектакль, Елена Невежина выбрала строгий стиль читки. В подвале Театра.doc на сцене нет ничего кроме стульев и веревки с висящими на ней трусами. Герои произносят реплики и авторские ремарки легко и отстраненно, не наполняя их психологическим подтекстом и ничего не «проживая». Кажется, будто они затеяли какую-то забавную игру. Мат звучит невинно и безответственно. Выходы соседок в платьях с люрексом смотрятся как концертные номера. В их толпу затесалась телеведущая Фекла Толстая, решившая попробовать себя в театре. Милиционер (Андрей Курносов), который должен расследовать дело о пропаже трусов, поет песню детектива Анискина про травы, по ходу дела проверяя у зрителей паспорта. В итоге абсолютно непонятно, зачем таким хорошим людям сживать со свету Нину, никому не причинившую вреда. Возможно, поэтому героиня Маракулиной страдает раздвоением личности: она то откровенно иронизирует, то всерьез начинает играть мученицу, сражающуюся с косным миром.

Режиссерский ход Невежиной позволяет услышать и оценить достоинства текста Пряжко, но одного приема для постановки спектакля явно маловато. Ближе к финалу действие начинает провисать, и кажется, что в этой истории многовато стеба. Вопрос, что поставила Невежина — мистерию о современной юродивой или студенческий капустник, где все получают удовольствие от игры, так и остается открытым. В финале режиссер вместо точки ставит многоточие, придумав два варианта окончания спектакля. В одном соседки, увидев Нину в трусах (эту ремарку произносит одетая Маракулина), поняли, что она обычная баба, и оставили ее в покое. В другом — разожгли костер, а потом, глядя, как горит нарушительница спокойствия, прикуривали от угольков.