Художественное руководство и дирекция

Руслан Кулухов
Владимир Хабалов
Ляйсан Мишарина
Наталья Перегудова
Сергей Шишков
Вячеслав Авдеев
Константин Шихалев

Творческая часть

Репертуарная часть

Наталья Беднова
Олеся Сурина
Виктория Иванова
Наталья Марукова
Людмила Калеушева

Медиацентр

Анастасия Казьмина
Дарья Зиновьева
Александра Машукова
Татьяна Казакова
Наталья Бойко
Екатерина Цветкова
Олег Черноус
Алексей Шемятовский

Служба главного администратора

Светлана Бугаева
Анна Исупова
Илья Колязин
Дмитрий Ежаков
Дмитрий Прокофьев

Отдел проектной и гастрольной деятельности

Анастасия Абрамова
Инна Сачкова

Музыкальная часть

Организационный отдел

Отдел кадров

Анна Корчагина

Отдел по правовой работе

Евгений Зубов
Надежда Мотовилова

Финансово-экономическое управление

Альфия Васенина
Ирина Ерина
Елена Гусева

Административно-хозяйственный отдел

Марина Щипакова
Татьяна Елисеева
Екатерина Капустина
Сергей Суханов
Людмила Бродская

Здравпункт

Татьяна Филиппова

Олег Табаков: «Я чувствую своих будущих учеников»

Ангелина Глебова, Новые известия, 1.09.2010
Сегодня в театральной школе Олега Табакова прозвенит первый звонок, после чего вместе с коллегами Олег Павлович отправится в подвал на улицу Чаплыгина — открывать сезон в «Табакерке». Дел, как всегда, невпроворот. Но в преддверии Дня знаний речь зашла первым делом об учительском таланте Табакова.

- Олег Павлович, о театральной школе разговоры шли не один год, и вот, наконец, проект состоялся. Что было самое трудное в организации?

 — Я бы не разделял дела на самые трудные и менее трудные. Главное, что школа открылась, я набрал детей — теперь будем трудиться.

- Я наблюдала, как проходил отбор в школу. Абитуриенты, которых вы решили «отсеять», все равно слышали от вас добрые слова и некие подсказки, как действовать дальше. Вы всем даете надежду?

 — Надежду даю не всем, а только тем, кто ее заслуживает. Как правило, я чувствую, увижу ли я этого молодого человека или девушку еще в своей жизни, будет ли он еще пытаться поступить в театральную школу или нет. Я чувствую своих будущих учеников, даже если первый год они по каким-то причинам не проходят вступительные испытания. Понимаете, я беру ответственность за каждого ребенка, которого мы принимаем в результате конкурсного отбора. Я отвечаю за каж-до-го. Смысл ведь театрального образования заключается не в том, чтобы дать профессию, обучить мастерству и забыть о человеке. Это нечто большее. Актер — это призвание, судьба и неизбежность. Для того чтобы быть актером, недостаточно хороших данных, даже таланта недостаточно, надо, чтобы ты не мог жить без этого.

- Но бывает же, что вы не знаете, какое решение принять: вроде талантливый ребенок, но все равно что-то не то…

 — Для меня самое главное увидеть, что человек определился со своим выбором, что он готов посвятить свою жизнь только сцене. И вот если я это вижу, то даю возможность ему проявить себя. Почему-то с девочками в этом плане полегче. А понять, кем станет мальчик, мне действительно труднее. Потому что они созревают позднее. Многие в свои 15 лет — еще дети, непонимающие — кто они в этом мире, чего хотят, и даже часто не понимают, что такое хорошо, а что такое плохо. Тогда я отправляю их домой, чтобы они повзрослели и, возможно, пострадали. Да, они дети, но все-таки не совсем, окончили же девять классов. Не буду пересказывать, но я в их возрасте уже много чего умел.

- А вот интересно, ваш ученик Владимир Машков говорит, что не хочет заниматься театральной педагогикой, поскольку он «слишком ответственный человек» и не может в промежутках между съемками заниматься делом. В чем, по-вашему, заключается ответственность педагога?

 — Ответственность — это нечто, что не кончается за пределами школы, после завершения рабочего дня. По сути дела, взаимоотношения наших педагогов с учениками и мои взаимоотношения с молодыми, как между родителями и детьми. Михаил Светлов как-то сказал, что «дружба — понятие круглосуточное». Вот так и педагогика — это понятие круглосуточное.

- Открывая школу, вы имеете в виду какую-то конкретную цель?

 — Передо мной стоит вполне практическая задача: найти, обучить, воспитать талантливых актеров для театра, которым я руковожу.

- Что для вас главное, ценное и обязательное в будущем актере? Ваша бывшая ученица Евдокия Германова говорит, что необходим «атом солнца», с помощью которого человек заполняет и озаряет собой пространство…

 — Про «атом солнца» ничего нового добавить не могу, но я понимаю, что имеет в виду Дуся Германова. Для меня важна та энергетика, которой обладает молодой человек, или «энергоемкость индивидуальности». Актерская профессия — это не заработок, не работа…А когда невозможно, немыслимо без профессии и жить, и быть. Я все-таки думаю и верю, что актер — это миссия. 

- Вас очень любят даже те ученики, с которыми вы были строги во время обучения. Почему так происходит, как считаете?

 — Потому что я их люблю. Когда кто-то из моих учеников идет на самостоятельное дело, то у меня никогда нет желания журить их или, не дай Бог, осуждать. Если мой ученик идет туда, где ему, кажется, будет лучше, то я искренне радуюсь за него. Это не значит, что мне не будет его недоставать или я не буду тосковать по нему, но в тот момент, когда он идет в то место, где хочет быть, я его поддерживаю и отпускаю.

- Недавно Никита Михалков заявил, что не будет работать с Владимиром Машковым, потому что ему мешает блестящая техника актера, которой Машков пользуется даже тогда, когда надо играть «нутром»…

 — Я умею работать и так, и так, решая те задачи, которые ставит передо мной литература и режиссер. Не могу отделять одно от другого. Но я знаю много французских актеров, у которых технология возведена в ранг эстетики… Мне не кажется, что мой ученик Володя Машков — из этой когорты «технологов эстетики». Машков, когда ему было всего 25 лет, играл старика Абрама Шварца в спектакле «Матросская тишина», и играл это так, что никакой техникой все эмоции, чувства, переживания не выстроишь. Поверьте, это было у Машкова «из себя», «изнутри», и это было незабываемо.

- В сегодняшнем репертуаре МХТ и «Табакерки» немало спектаклей, с которыми связана ваша творческая биография как в кино, так и на сцене. Это и «Обломов», и «Дядя Ваня», и «Женитьба». Почему такое желание возвращаться к старым сюжетам и образам?

 — Наверное, потому что это все про меня. К классическим сюжетам я возвращаюсь и буду возвращаться столько, сколько мне отпущено жизнью. Есть в литературе, драматургии то, что я люблю больше, — вот и все мое объяснение. А также потребность и снова заглянуть в себя, и снова этими критериями себя измерить… Как в романсе «Я опущусь на дно морское, я поднимусь за облака». Это как раз тот материал, который дает мне возможности и туда попасть, и подняться за облака. А кому-то ближе не Виктор Розов, а кто-то другой. Мне близки Александр Володин и Александр Вампилов, к которым я постоянно возвращаюсь. Мне очень близок Николай Гоголь, в пьесах которого в России, к сожалению, я никогда не играл. Разве только на радио «Ревизора»! И конечно, близок Чехов. Два года назад я записал рассказ «Архиерей», а совсем недавно «Скучную историю». Делаю это главным образом потому, что многое из того, что там написано — про меня.

- Объявлены планы МХТ на новый сезон. Что вам кажется наиболее рискованным?

 — Трилогия Сухово-Кобылина, которую должен поставить Юрий Бутусов и которая будет идти три вечера подряд. Понимаете, с этой ветвью российской литературы не всегда складывается успешно — равно как и с Шекспиром. Так вот, Сухово-Кобылин невероятного правдоподобия драматург, в его пьесах богатейший материал для работы актера. Даже страшные воспоминания у меня есть. Я был зрителем спектакля у Петра Фоменко, где Алеша Эйбоженко играл главную роль. Спектакль шел в Театре Маяковского. Меня бесплатно пустили в директорскую ложу. Впереди меня сидели две образованные женщины критического направления ума, писавшие о театре, и в самые патетические моменты они хватали друг друга за руки: «Ты ведь понимаешь, о чем они говорят!» (Смеется). Великая злободневная драматургия! И, как мне кажется, по стилю она очень сходится с творчеством Бутусова.