Анатолий Эфрос. Из книги «Продолжение театрального романа»., 1993 …Мысль о Калягине пришла от реальной встречи с актером, которого я уверенно могу назвать эталонным, образцовым. Вдруг в один прекрасный день мне стало казаться, что Калягин может сыграть все: и Гамлета, и Федю Протасова, и Оргона?Во-первых, он действительно понимает, что такое содержание роли. Он актер содержательный? Сейчас я вижу, что, когда Калягину не хватает содержания, — он раздражен. Калягин может целый кусок роли сыграть на репетиции без слов, на тарабарщине, а содержание будет понятно. И я в зале заплачу или засмеюсь? Во-вторых, у Калягина абсолютный слух. Ему ничего не надо объяснять логически, формулами. Можно подбросить краску — и он ее тут же уловит? Калягин глазами схватывает все цепко — цепко. С ним перебрасываешься образами, а не понятиями. ?От моих показов, от моего напора могут устать все — но не Калягин. Он похож на мячик или на кубарь — три-четыре часа катается по сцене со страшной силой. Еще я могу сказать про Калягина, что он очень уютный. Он уютный в мизансценах — сразу что-то обживает, устраивается, и все так живо, так сочно! Так вкусно, хочется сказать. Когда он на сцене, все становится прочным. Для него нет заданий, которые он не мог бы выполнить. Любой гротеск — пожалуйста! Причем все это он выполняет как-то по-своему. Он замечательно умеет подавать реплики — не подавая их. Говорит скороговоркой, но скороговорка эта абсолютно внятна. Он вкрадчивый — вот точное для него определение. Вкрадчивый, но положит все реплики как надо, загонит их, как бильярдные шары. «Потертый коврик» или «Елка в Кремле»?, Курьер культуры, 26.03.1990 |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
