«Сорок первый»: Opus Posth

Алла Шендерова, Ваш досуг, 21.02.2008
Режиссер Виктор Рыжаков, постановщик знаменитых спектаклей по текстам Ивана Вырыпаева, выпускает на малой сцене МХТ им. Чехова спектакль «Сорок первый». О том, как революционерка-снайперша по имени Марютка выходила раненого красавца-белогвардейца, полюбила его и попыталась обратить в свою веру? Словом, после текстов Вырыпаева Рыжаков выбрал такой же резкий, жесткий, ни на что не похожий текст, но написанный не сегодня, а в 1924-м. Накануне премьеры «ВД» побеседовал с режиссером.

В 50-е годы, после выхода одноименного фильма Павла Чухрая, все советские девушки взяли на вооружение присказку Марютки: «рыбья холера»… Почему вы решили вернуть повесть Лавренева, канувшую, как казалось, вместе с советским строем?

Меня очень притягивает этот текст. Фильм я, честно говоря, не видел, а с повестью у меня давнишние отношения, еще со студенческих лет.

Кто делал инсценировку?

Я сам. Мне не дано, как Ивану Вырыпаеву, создать абсолютно новый, оригинальный текст, но адаптировать текст для своих «сценических исследований» — рискую. В спектакле заняты мои бывшие студенты — Павел Ворожцов, Максим Матвеев и ученица Табакова, выпускница рижской группы Школы-Студии — Яна Сексте. Поставить и сыграть «Сорок первый» в пространстве Художественного театра — это не простой шаг. И для них, и для меня.

В повести дело происходит во время гражданской войны, в 1919 году. Вы не задавались целью воссоздать колорит, эстетику того времени?

Для меня все, что происходит на сцене — это то, что происходит «здесь и сейчас». Я не задавался целью воссоздать эпоху того времени или, наоборот, хотел перенести действие в наши дни. Я пытался ответить на вопрос, что происходит со всеми нами. Полное название нашего будущего спектакля «Сорок первый. Opus Posth». У композитора Владимира Мартынова есть замечательное исследование процессов в современной музыке: «Зона Opus Posth, или рождение новой реальности» (дословно “opus posth“, „opus posthumus” — «посмертное сочинение» — прим. «ВД»), где он предсказывает рождение нового пространства в музыке, да и во всем искусстве. Вникая в его рассуждения, понимаешь, что многое в сегодняшнем в театре уже невозможно. Театр, в котором игрались драмы Островского, и все, глядя на это, сопереживали и обливались слезами, — умер. Вот мне интересно, что это за время такое: любовь есть, Островский есть, а такого театра, где это можно было бы сыграть — нет. Значит, его надо разглядеть, собрать, придумать?

У повести Лавренева есть своя ценность?

Безусловно, но она не в языке — он несовершенен, а в вопросах, одолевавших совсем еще молодого писателя. У него, кстати, парадоксальная судьба. Он страдал, пытался отречься от своего дворянского происхождения, потом раскаивался? А потом вдруг все в его жизни выпрямилось, все вопросы как-то разрешились. После «Сорок первого» он написал еще только один приличный рассказ — и все! При этом прожил длинную жизнь, оставив после себя письмо, в котором благодарил за все хорошее в своей судьбе коммунистическую партию. Хотелось бы понять, что же приключилось с этим человеком. В трагической любви героев повести Лавренев явно свел воедино все свои противоречия. В итоге, его выбор мне известен. Но мне сейчас важнее, что сделают, оказавшись перед таким выбором, сегодняшние люди — я, вы…
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000