Виктор Гвоздицкий: Наша профессия эфемерна

Алексей Филиппов, Известия, 24.09.2002
Народный артист России Виктор Гвоздицкий — один из самых интересных и уважаемых театральных актеров, мхатовская звезда первой величины. Он в значительной степени держит мхатовский репертуар: Гвоздицкий — Арбенин и Тузенбах, Сирано и Подколесин, в прошлом сезоне он сыграл одну из лучших ролей во мхатовском спектакле «Вечность и еще один день» и Арто в Центре имени Мейерхольда. Гвоздицкого приглашали играть в «Комеди Франсез», во время недавнего пушкинского юбилея он читал стихи поэта во Франции и Италии — причем по-французски. А вырос Гвоздицкий на Кубани, закончил Ярославское театральное училище, работал в БДТ, Ленинградском театре комедии, московском театре «Эрмитаж», теперь — во МХАТе имени Чехова. 30 сентября ему исполнится 50 лет.

- В акимовский театр вы пришли, когда там уже не было Акимова. И все же, чем он для вас стал, чему там было можно научиться?..

 — Я пришел в Ленинградский театр комедии, когда со дня смерти Акимова прошло не так много времени. Тогда там ставили Вадим Голиков и совсем молодой режиссер Петр Фоменко. Театр комедии был домом Акимова, он сделал его вплоть до зеркал, табуретов и гримировальных столов, вплоть до изготовленных по его рисункам витражей. Акимов жил в спектаклях и артистах… В стиле поведения. Он был очень радостным и интеллигентным. И очень деликатным — удивительное сочетание, которое я нигде больше не встречал.

- Я слышал, что Фоменко в свой ленинградский период был совсем другим. Не было сегодняшней мягкости, напевности, в его работах ощущалось тяготение к тому темному, что есть в человеке.

 — Да, это так. Хотя я думаю, что по большому счету он изменился мало. Если бы меня спросили, что интересует Фоменко в театре, я бы ответил — сама природа театра. А спектакли тогда были другие. .. Хотя я узнаю их в его сегодняшних работах, в типе актера, который он выбирает. В Театре комедии его премьершей была Таня Шестакова, супруга Льва Абрамовича Додина, тогда она очень напоминала сестер Кутеповых. Та же хрупкость, нежность, эксцентричность, умение довести до конца актерские мелочи…

- Я помню, как вы, ленинградский артист, появились в Москве, в театре «Эрмитаж». Было ощущение вашего полного совпадения и с этой сценой, и с ее главным режиссером. Казалось, Михаил Левитин раскрывает вас…

 — Моя профессия предполагает, что тебя используют. Ее корень в исполнительстве, и стесняться этого не стоит — музыканты тоже играют чужие ноты. Артистов Левитин не раскрывал, но их природу использовал довольно мощно.

- Из-за наплыва сериалов меняется тип театрального актера…

 — Да, это так. И как вы к этому относитесь?

- По разному. Хорошо, что благодаря телесериалам актеры снова становятся «звездами» — сегодняшние кино и театр не могут им этого дать. Но профессиональное огрубление, которым актеры обязаны телевидению, меня раздражает.

 — А мне кажется, что из-за этого меняется само понятие актерской профессии. Она теряется.

- Как может потеряться профессия, востребованная зрителями?

 — Этим измеряется далеко не все. Профессия драматического артиста состоит из компонентов, которые очень трудно измерить. В опере проще — все зависит от того, берет певец ноту или не берет. А в драматическом театре понятия «хорошо» и «плохо» недоказуемы, подсознательны, личностны. С этой точки зрения наша профессия эфемерна. Сейчас она нивелируется. Есть спрос, есть реакция зала, есть улица, которая раньше не была допущена в театр, а теперь в него пришла, есть востребованность того или иного типа театра… И есть результат: раньше я измерял театр не хорошими и плохими, а средними спектаклями. Если они есть, то существует и средний уровень профессии. Теперь средний спектакль исчез, и в зрительном зале ко мне все чаще и чаще приходит ощущение катастрофы.

- И виноват во всем, конечно, зритель…

 — Многие мои коллеги говорят: от того, что идет из сегодняшнего зрительного зала, у меня возникает шок. Мне это совершенно непонятно: зрители разные, но спектакль Стреллера одинаково оглушает интеллигента, нового русского, иностранца, школьника и проститутку. Это великий театр — он будет существовать всегда, ради него мы и занимаемся этим делом.

- Телевидение влияет на актерскую технику?

 — Очень сильно. Однако сформулировать понятие «актерская техника» я бы не взялся. Но все актеры прекрасно понимают, что это такое: во время спектаклей и репетиций возникает множество тонких вещей, идущих от настроения, цвета глаз, личной симпатий, открытости, требований режиссера. Поэтому я так люблю работать со старыми артистами. У нас разные темпоритмы, но от них идет такое излучение существа театра и жизни… А благодаря сериалам, где работают многие отличные актеры, эта тонкость пропадает.

- Мне кажется, что настоящий театр в обозримом будущем уйдет в малые залы, для ста-ста пятидесяти человек, и станет камерным искусством для избранных…

 — Это не должно произойти. Театр построен много веков назад, и за это время так все менялось… А театры оставались и не превращались в концертные площадки. Но театр должен иметь право на неполный зал, на небогатую, студенческую публику… А теперь, к сожалению, все подменяет касса. Пусть уровень нашей сцены меняется, но он же не ниже европейского.

- Но на Западе используют формы, которых у нас нет. Вспомните спектакли Боба Уилсона, где оформление и свет важнее актеров…

 — Но это же совсем другой жанр! Я не поклонник театра Товстоногова: в БДТ я отработал четыре года, и у меня очень сложное отношение и к Мастеру, и к труппе, и к стилю театра, и к тому, что он был не слишком избирателен в средствах достижения своих целей… Но когда я вижу современные сценические эффекты, то вспоминаю Товстоногова: в его спектаклях была классическая простота пушкинских стихов, их создавали первые, самые трудные и высокие актерские средства. Сейчас это уходит, и я боюсь, что скоро совершенно непонятным станет любимое выражение Фоменко: «Я люблю заниматься с артистами интонированием».
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Анатолий Смелянский: У меня давно репутация серого кардинала, Эдуард Саркисов, Время MN, 29.09.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Дамир Исмагилов: Еще десяток спектаклей — и я пойму, что такое Большой театр, Большой театр, 27.04.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Аудиозапись спектакля «Возможная встреча». Вступительное слово Марины Багдасарян, Театр FM, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000