Музыка обратной дороги

Ирина Алпатова, Культура, 18.12.2008
Честно говоря, казалось, мало сегодня найдется желающих продираться сквозь дебри психологических и физиологических страстей, насаженных автором «Крейцеровой сонаты», великим нашим Львом Николаевичем Толстым. Ан нет, сразу два столичных театра пустились в это рискованное путешествие. Помимо МХТ, в январе «Крейцерова соната» ожидается в Театре имени Пушкина в постановке Александра Назарова. Если писатель Толстой — однозначно признанный гений и классик, то Лев Николаевич — философ и психолог весьма спорен. Его откровения, замешанные на непростом лично-семейном опыте, подчас излишне дидактичны и претендуют на некую обобщенность выводов. Да и выводы, воплощенные в действиях персонажей, бывают весьма радикальны. Хоть в той же «Крейцеровой сонате» с ее кровавой развязкой. За всем этим, естественно, следуют муки совести и раскаяние, но сделанного, как известно, не воротишь. Впрочем, во многих виденных ранее спектаклях по другим произведениям Толстого вся эта философия-психология частенько выносилась за рамки действия. В рамках же оставалась просто человеческая история, представленная как частный случай.

Вот этого разделения на голый сюжет и его мыслительную огранку в спектакле Художественного театра, поставленном Антоном Яковлевым, к счастью, не случилось. Здесь мысль и действие идут в одной упряжке, причем вперед вырывается периодически то одно, то другое. То какая-либо жизненная сценка сопровождается потом нервным «анализом» из уст главного героя, то, наоборот, раздумчивый пассаж сменяется действенным результатом. Этот спектакль Яковлева вообще получился на удивление гармоничным, эмоциональным и одновременно грамотно продуманным. А такой синтез случается не всегда, даже в МХТ. Хотя, если совсем уж честно, в «Крейцеровой сонате» видна некоторая режиссерская избыточность. По крайней мере, она ощущается в прологе и эпилоге спектакля, слегка затянутых и плавно сводящих актерско-зрительские эмоции на нет.

Режиссер вместе с художником Николаем Слободяником, сочиняя визуально-атмосферный ряд спектакля, весьма удачно разминулись с «бытом». Приподнятый помост одновременно напоминает крышку рояля и корабельную палубу, ступени сделаны то ли из чемоданов, то ли из футляров для музыкальных инструментов. За полупрозрачным задником тенями мелькают фигуры, играет маленький живой оркестрик. Музыка и дорога — вот, пожалуй, два главных лейтмотива оформления. Причем «дорога» здесь — понятие сложное. Не только история Позднышева, рассказанная в железнодорожном вагоне случайным попутчикам, но весь этот его путь от себя к себе тоже многое значит. 

Что же касается самого главного героя — Позднышева, то кажется, назначение на эту роль Михаила Пореченкова во многом обусловило и «человеческую» идею спектакля. Будь на этом месте очередной герой-неврастеник, изломанный и рефлексирующий, все было бы предсказуемо и обычно. Пореченков же и актерски, и жизненно, кажется, вполне соответствует поговорке: «В здоровом теле — здоровый дух». Он бодр, силен физически и оптимистично настроен. В общем, вполне нормален. Категория для нынешнего искусства — редка. И коль уж такой человек попал в столь страшный психологически-физиологический переплет, то и сама история становится ближе и доступнее, потому что понимаешь: с каждым может случиться, а значит, и с тобой тоже.

Михаил Пореченков играет все эти переходы и перепады очень достойно. Пороки молодости и никуда не исчезающее желание чистоты и покоя, пресыщение этим обыденным покоем, ревность, страсть, ненависть, попытка раскаяния. Он может быть весьма ироничным и абсолютно искренним, может жить страстями своего героя и анализировать их, оценивать как бы со стороны. Ему удается обыграть эту двойственность сценического существования: рассказ о том, что было когда-то, и сиюминутное пребывание в непростых жизненных обстоятельствах.

Впрочем, никак нельзя сказать, что это сольное выступление Пореченкова, которому лишь аккомпанируют прочие персонажи. Нет, здесь разыграна действительно семейная драма, где каждому члену семьи есть что сказать и что пережить. Лиза (Наташа Швец) столь же уверенно преодолевает все актерско-жизненные подъемы и спуски этой истории. Впрочем, и ей, и почти всем остальным в этом спектакле доверено воплощаться в разных персонажей. Участники семейной драмы в начале и в конце становятся пассажирами неведомого нам поезда, где и звучит эта история. И вслед за этим — обратный переход. Эмансипированная Дама (Ксения Лаврова-Глинка) примерит ситуацию бездетной сестры Лизы Полины. Незаметный Приказчик (Сергей Шнырев) станет невольным провокатором драмы, музыкантом Трухачевским. А сама Лиза — не вполне адекватной Девочкой, тоненьким голоском монотонно напевающей наивную библейскую песенку.

«Крейцерова соната» в постановке Антона Яковлева стала, кажется, совсем нелишней в разнообразном репертуаре МХТ. Внесла свою ноту, свои краски, замешанные на умных режиссерских построениях, интересной сценографии и актерском мастерстве, не боящемся смены амплуа. А этого совсем даже немало для любого театра. Художественный — не исключение. 
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Анатолий Смелянский: У меня давно репутация серого кардинала, Эдуард Саркисов, Время MN, 29.09.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Дамир Исмагилов: Еще десяток спектаклей — и я пойму, что такое Большой театр, Большой театр, 27.04.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Аудиозапись спектакля «Возможная встреча». Вступительное слово Марины Багдасарян, Театр FM, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000