Литературная идиллия

Ольга Фукс, Ваш досуг, 29.10.2002
Про что
Жила-была девочка Сонечка, угловатая, неказистая и очень любившая литературу. Литературные переживания отчасти заменяли ей отсутствие собственных сильных эмоций. Стала Сонечка библиотекарем, от бедствий войны уехала в Сибирь, встретила там знаменитого художника Роберта Викторовича. Она его за интерес к французской литературе полюбила, а он ее, понятно, за чистоту в глазах. Поженились, родили девочку Танечку. Когда Танечка подросла, то привела в дом подругу — сироту-польку Ясю, которая, спасаясь от голода, научилась приторговывать собственным телом. И тогда у «Роберта Викторовича началась последняя жизнь». И постаревшая Сонечка поняла все? И порадовалась, что мужу под конец жизни выпало такое счастье. И снова заполнила свою душу переживаниями не из реальной жизни, а из литературной, благодаря Бога, что счастье в ее жизни было. Такая вот жизнеутверждающая история. 

Мнение
Литературный текст может быть не менее театральным, чем движущаяся декорация, музыкальные вариации или иные режиссерские находки. Лишь очень немногие актеры, вроде Александра Филиппенко, в последнее время именно в слове, точнее, в литературном стиле черпали театральную энергию. А о том, что слово давно обесценено, не говорил разве что ленивый. Но театр, как и природа, не терпит пустоты. Педагог и теперь уже известный режиссер Марина Брусникина заняла эту пустующую нишу литературного театра — когда-то бывшего важной частью нашего театрального прошлого. Она выпустила на Новой сцене МХАТа два спектакля, лишь формально напоминающих художественную читку: сначала «Пролетного гуся» Виктора Астафьева, а затем «Сонечку» Людмилы Улицкой.

Актеры здесь похожи на хор, поющий а капелла. Одни и те же роли передаются от актера к актеру, которые меняют тембры, обогащают разными красками, но при этом сохраняют единый — исповедальный — тон. Кстати, что такое петь а капелла, мхатовская молодежь (плюс Виталий Егоров из «Табакерки», которому некогда прочили оперное будущее) знает не понаслышке: поют Баха и Моцарта, Бетховена и Хачатуряна. Их «инструменты» — тела, голоса и души — настроены таким образом, чтобы и прозу исполнять как музыку. Из громкой какофонии исторических катаклизмов, которые пришлись на долю нашей страны (война, репрессии, эмиграция, эвакуация, разоренный быт), авторы «Сонечки» извлекают лишь камерную мелодию частной жизни.
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Анатолий Смелянский: У меня давно репутация серого кардинала, Эдуард Саркисов, Время MN, 29.09.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Дамир Исмагилов: Еще десяток спектаклей — и я пойму, что такое Большой театр, Большой театр, 27.04.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Аудиозапись спектакля «Возможная встреча». Вступительное слово Марины Багдасарян, Театр FM, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000