Погиб поэт, невольник чести

Валентина Львова, Комсомольская правда, 3.10.2001
Олег Ефремов не успел закончить постановку «Сирано де Бержерака». Болезнь, потом смерть. В воскресенье, в день рождения Олега Николаевича, МХАТ отважился представить публике его последнюю работу. Работу незавершенную…

Об этом спектакле сложно писать. И куда сложнее в нем играть, чувствуя, что — во-первых — слишком велика ответственность (на театральной програмке значится посвящение памяти Олега Ефремова и переводчика Юрия Айхенвальда), и что — во-вторых — спектакль как таковой, все же, не получился. То, что показали публике в воскресенье, можно назвать эскизом к спектаклю, набором набросков, которые сделал режиссер, и которые он не успел превратить в картину.

Наброски могут дать понять, каким бы мог быть спектакль Олега Ефремова. Но они не дают возможности судить об этом спектакле. Посему довольствуюсь кратким описанием увиденного. Без оценок и разбора полетов.

Пьеса Ростана была значительно сокращена. Второстепенные персонажи ушли в тень, на первый план вышли лишь Виктор Гвоздицкий–Сирано и Полина Медведева–Роксана. И сперва кажется, что они играют любовь. И мечтают о любви. Он — без всякой надежды. С готовностью отдать свои слова, лишь бы их услышала любимая, пусть и из чужих уст. Она — увлекшись красавчиком и жеманничая без меры, пока уделяя больше внимания изящной обложке, чем книге, за этой обложкой скрывающейся. Но здесь эскизы режиссера бледны, торопливы — из текста исчезает масса фраз, вроде бы, значимых именно для лав-стори Роксаны, Сирано и обаяшки Кристиана.

Торопливость эту и скомканность начинаешь понимать лишь к финалу, когда умирающий Сирано в последний раз приходит к Роксане. Приходит прощаться. Он говорит незначащую ерунду о светских новостях, о чьей-то собачке, о недомогании короля. Но он знает, что вот-вот умрет. И мы знаем. Лишь Роксана не можете себе этого представить, как не могла себе вообразить публика полгода назад, что Ефремова вот-вот не станет… И каждое слово звучит уже не как реплика Сирано, а как «последнее прости» Ефремова. Судьба режиссера для зрителя соединяется с судьбой де Бержерака. Смерть первого, уже случившаяся, накладывает отпечаток на театральную смерть второго, которая сейчас произойдет на наших глазах. И — осень. И — герои отслеживают в воздухе воображаемый полет падающих листьев. И — Сирано, раскрывший, наконец, своей любимой Роксане правду, ведет последнюю дуэль с Курносой.

Это сражение заведомо проиграно. Олег Ефремов, репетируя «Сирано де Бержерака», это прекрасно осознавал. Но он вручил своему герою-поэту шпагу и отправил его на битву. Вложив в уста финальную реплику: «Я погибну, но кто-то продолжит проигранный бой».
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000