Мхатовская каракатица

Артур Соломонов, Газета, 26.04.2002
Во МХАТе — снова премьера. В смысле частоты премьер — за «Кабалой святош» — «Антигона», за ней — «Священный огонь» с «Ретро», ну, всего не перечислишь — МХАТ явный рекордсмен этого сезона. На сей раз выбрана, мягко говоря, замысловатая пьеса Павича «Вечность и еще один день», за которую до сих пор не взялся ни один театр. Но во МХАТе решились.

Если к монументальности «Кабалы святош» прибавить наивно-трогательные интонации «Ретро», чуть углубить философией «Антигоны» и подать под высокопарно-вычурным соусом «Священного огня», то получится последняя премьера МХАТа. 

Афиша спектакля «Вечность и еще один день» чем-то напоминает рекламные плакаты «Титаника»: симпатичные девушка и юноша, прижавшись друг к другу, смотрят куда-то вдаль. Похоже, что в вечность. Коммерческий расчет руководства МХАТ, возможно, верен: красивые молодые люди — усердно раскручиваемый МХАТом Егор Бероев и неуклонно восходящая звезда, студентка третьего курса Школы-студии Дарья Мороз разыгрывают замысловатую историю любви — что может быть привлекательней? Да и автор модный.

Молодые актеры действительно красивы, и, надо признаться, это едва ли не единственное не обманутое ожидание от спектакля.

А ждать можно было многого: мировая премьера пьесы Милорада Павича (автор лично посетил спектакль и даже в финале вышел на сцену, сообщив, что иногда плакал), современная пьеса, которая могла «подсказать» современную эстетику постановки…

Понятно, что объять смыслы пьесы Павича и создать адекватную ей эстетику — сложнейшая театральная головоломка, но раз уж назвался груздем? Но режиссер Владимир Петров (его спектакль «Женщина в песках», поставленный в Омском драматическом театре, получил в 1997 году три «Золотые маски») решил влить новое вино в старые меха. В смысле, не стал оригинальничать и поставил одну из самых сложных пьес современного репертуара в старых добрых традициях. В итоге вино забродило.

Перед началом спектакля проходят выборы: зритель избирает версию спектакля, которую хочет посмотреть. Выбирает между «мужской» — суровой и «женской» — помягче, со счастливым концом. Две урны с надписями «мужская версия» и «версия женская» заполняются, потом идет подсчет голосов. В тот вечер зал выбрал мужскую версию, и пути к хэппи-энду оказались отрезаны.

Запутаться во внутренних пересечениях, перекличках и совпадениях сюжета пьесы Павича проще простого, и зритель оставлен тут на произвол судьбы. Режиссер и актеры взяли на себя сентиментальность, таинственность и красоту, а разбираться в философской сущности пьесы поручили зрителю. Боюсь, этот труд на себя возьмут немногие, а большинство будет наблюдать за меняющейся картинкой и пытаться сопереживать влюбленным героям (это будет случаться нечасто).

А дети могут порадоваться, например, бою двух рыцарей, ужаснуться агрессивным покойникам и полюбоваться декорациями, нередко напоминающим диснейлендовские картонные замки (сценограф Валерий Левенталь).

Любители всего изящного не раз будут вынуждены воскликнуть: «Какая красота!» Например, когда полуобнаженная Дарья Мороз сидит на каменных ступеньках и, обняв струнный инструмент, говорит-поет о желании любви. «Красота!» — и когда через сцену порхает прозрачный занавес, прикрывая то колдунью, пьющую «мужское молоко», то влюбленную пару. В общем, из пьесы, которую сам автор назвал «сценической каракатицей», театр сделал сказку. Граф, лепящий из глины сына; ведьма, питающаяся «мужским молоком»; покойники, пожирающие живых, — все это подано с незатейливым прямодушием. Тут не до символов, с сюжетом бы разобраться.

Эту режиссерскую и сценографическую «сказочность» должны искупать актеры. И они порой нагружают текст неимоверными дозами подтекста, говорят и смотрят, словно боятся расплескать какую-то неведомую тайну. Из этого соединения действительно рождается какая-то каракатица, но явно не та, которую выращивал Павич. 
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Анатолий Смелянский: У меня давно репутация серого кардинала, Эдуард Саркисов, Время MN, 29.09.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Дамир Исмагилов: Еще десяток спектаклей — и я пойму, что такое Большой театр, Большой театр, 27.04.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Аудиозапись спектакля «Возможная встреча». Вступительное слово Марины Багдасарян, Театр FM, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000