Марина Голуб: «Порой своих зрителей я люблю и ненавижу одновременно»

Марина Квасницкая, Театральная афиша, 12.2006
Актриса Марина Голуб для многих зрителей стала воплощением комедийной и острой характерности. Однако после роли королевы Гертруды в спектакле МХТ им. Чехова «Гамлет» она открылась с неожиданной стороны. Актриса рассказывает, что в театральном вузе ее готовили не только к мюзиклам, но и к серьезным драматическим ролям. Так что таких перевертышей восприятия своей индивидуальности она знала за свою карьеру немало. Актриса обещает, что в ближайшее время ее поклонников ждут сюрпризы — она готовится сыграть роли совсем новые и неожиданные, какую-то совсем другую часть женской судьбы. Она созрела для рассказа о метаниях и взлетах красивых надломленных женщин, ведь своих смешных и трогательных комедийных героинь она уже отыграла.
В своем интервью ведущая актриса МХТ рассказывает о том, как вложить свой жизненный опыт в роль, как важно извлечь уроки из чужих актерских ошибок, о том, что репутация для актера дороже денег.



- Насколько для вас значим Художественный театр?

 — Театр — это мой дом. Я очень долго к нему шла — 20 лет. У меня такое чувство, что я прошла все круги испытаний, круги ада и не ада, чтобы прийти в свой дом. Как будто раньше меня туда не пускали, а потом сказали: «Теперь можешь». Сюда надо приходить, когда ты чего-то достиг и ты достоин этой легендарной сцены. Надо очень работать над собой, чтобы понравиться этой сцене. Это театр, где работали актеры-легенды. Вам это покажется мистикой, но их флюиды витают и в портретном фойе и над сценой.

- Есть фотографии, к которым хочется подойти, с кем есть энергетический контакт?

 — Люблю смотреть на портрет Ольги Андровской, с ее лукавым взглядом. Со временем я разглядела в ней не только женское обаяние, искрометную легкость, но и силу характера. И Константин Сергеевич Станиславский на нас порой смотрит с критическим прищуром, мол, что же вы творите? Вообще для Художественного театра сейчас наступают хорошие времена. Олег Павлович Табаков собрал прекрасную труппу, он приглашает лучших режиссеров.

- Ваша фамилия стоит на афишах многих спектаклей МХТ. Такая нагрузка для вас не слишком тяжела? Например, вы играете два дня подряд такие диаметрально противоположные роли, как Дорина в «Тартюфе» и Гертруда в «Гамлете». Легко ли перестроиться от комедии к трагедии так быстро?

 — Вообще-то мои коллеги иногда удивляются такому совпадению. Уж они-то знают, как сложно перестроить актерский организм от буффонной комедии к высокой трагедии за одни сутки! Но что так выглядит актерское счастье — это точно. Две эти роли — это разные мои половинки. Они требуют от меня разной манеры существования. В «Тартюфе» я могу себя отпустить и дать волю эмоциям: я от этого кайфую. Роль Гертруды требует от меня такой предельной концентрации всех сил, и физических, и душевных, что я с самого утра коплю в себе энергию. Я прихожу на грим с большим запасом времени. Мне надо сделать себе грим именно самой. Этот процесс делания грима меня очень настраивает: я словно обживаю каждый квадратный сантиметр своего лица. Вот говорят «писаная красота», вот я ее пишу и рисую на своем лице. Для меня очень важно почувствовать себя красавицей, ведь королева Гертруда обладает такой магической красотой, что мужчины из-за нее ведут войны. В жизни я не такая феноменальная красавица, а можно сказать, интересная обаятельная женщина. А на сцене это моя актерская задача — сыграть красоту. Поэтому когда мне кто-то говорит, что я на сцене была невероятно красивой, то мне это как бальзам на душу. Значит, я добилась желаемого. Вообще очень хочется играть красивых женщин, с их надломами и красивыми чувствами. Я бы хотела открыть новый послужной список своих ролей. Сейчас для меня высоким классом стало сыграть Красоту. Хотя несколько лет назад для меня признаком высокого профессионализма было сыграть старую некрасивую женщину. Например, я с удовольствием играла ветхую старушку в спектакле Кирилла Серебренникова «Пластилин». Он сначала удивился: «Зачем тебе это?» Но тогда мне очень хотелось над собой поэкспериментировать в этом направлении. Вообще актриса не должна бояться преображений, быть некрасивой на сцене. В этом есть определенная смелость. Попробуйте предложить симпатичной актрисе сыграть пожилую даму — она будет махать руками: «Это не ко мне!»

- Ваша королева Гертруда одета со сдержанным шиком, неброско. Зрительницы это сразу чувствуют и невольно проникаются к ней симпатией. Признайтесь, ведь, наверное, вам в душе хотелось покрасоваться в роскошных нарядах, посверкать в лучах софитов драгоценностями?

 — Поначалу мне хотелось видеть больше роскоши в ее облике. На репетициях я смотрела на режиссера Юрия Бутусова молящими глазами: «Ну, хоть немного блеска на шее и в ушах!». Он нехотя согласился на серьги. Позже я оценила его «скупость» по достоинству, когда лучше поняла его замысел: показать короля и королеву как очень богатых людей, для которых деньги не главное. Ведь если богатый человек умен, он одевается очень скромно, и вовсе не потому, что стесняется своих неограниченных возможностей, а потому что его чувство стиля иное, чем у кичливого помпезного нувориша. И я благодарна режиссеру за эту внешнюю деталь облика, которая оказалась очень емкой по смыслу пьесы и помогла мне лучше почувствовать мою героиню.

- Актрисе важно вложить в роль свой жизненный опыт?

 — Что-то похожее на метания Гертруды пережила и я. Те же сложности взаимоотношений со взрослой дочерью. Хотя у меня чудесная дочь, мой близкий друг, человек редкой душевности. Но и она страшно ревновала меня, когда я влюбилась и мне «снесло голову». Счастливый человек эгоистичен — Шекспир абсолютно точно это описал. Конечно, в реальной жизни я действовала по-другому, чем моя Гертруда. Моя героиня потеряла стыд, рассудок, забыла все, даже свою привязанность к сыну. До ее сознания не доходят даже обстоятельства смерти мужа. Она переживает сильную любовь. И ее чувства тем острее, чем сильнее предчувствие старости, которая наступает внезапно, как расплата. На сцене я показываю этот зигзаг ее жизни: еще вчера цветущая женщина — сегодня старушка с болезнью Паркинсона. Конечно, мне хотелось оправдать свою героиню: она так отчаянно цепляется за свою любовь, потому что она жива, пока любит и любима. В ней и жизнь и любовь иссякают одновременно. Конечно, мне пригодился мой личный опыт, однако это не самое важное условие для успешной работы. Порой ты будоражишь свою интуицию, и она подсказывает тебе многое.

- Ваша роль решена очень сильными, но лаконичными средствами, что, в свою очередь, требует очень тонкого талантливого зрителя. Как обстоит дело с этим?

 — Таких зрителей действительно немного. Играя в «Гамлете», мы, актеры, особенно остро это чувствуем. В спектакле заняты такие замечательные актеры, как Михаил Пореченков, Константин Хабенский. И в зал приходит много юных фанаток, которые ждут гэгов, шуток, экшена. Зритель хочет смеяться порой в самых неподходящих местах, где трагическая история должна достигать апогея. Это порой так изматывает нас! Мы вынуждены порой переламывать ожидания зала. Зато когда на поклонах видишь, как притихшие фанатки, эти «сырихи», сидят с посерьезневшими лицами, — это дорогого стоит. Хотя два часа назад я готова была их просто убить! Так что, порой своих зрителей я люблю и ненавижу одновременно.

- Марина, вы шесть лет работали в Театре миниатюр Аркадия Райкина, который сейчас называется «Сатирикон». Какой опыт вы вынесли оттуда?

 — Константин Райкин научил меня отношению к труду, к роли. Он же немыслимый трудоголик. И если поначалу во мне было какое-то каботинство, звездная болезнь, то он это сбил с меня. К сожалению, я ушла из театра, так как не сумела вовремя обойти острые углы, пойти на компромисс. А надо было быть гибче. Тогда вообще театр переживал сложный период, это было после смерти Аркадия Райкина, это был целый гордиев узел проблем. Лишь позже поняла: этот уход отбросил меня в развитии на несколько лет назад. Это была моя большая ошибка. На исправление ситуации ушли годы, за это время я пересмотрела свое отношение к себе, к работе, к коллективу.

- Вы признались в одном из интервью, что актерская судьба вашей мамы, талантливой актрисы, не сложилась. Ее трудности вас чему-то научили?

 — Очевидно, так уж устроен человек, что ему трудно бывает сделать вывод из чужих ошибок, он должен и сам набить себе шишки. Моя мама Людмила Голуб блистала в Театре им. Гоголя, потом ушла на эстраду. Она была невероятного, какого-то головокружительного обаяния актриса. Мне до сих пор говорят: какая у тебя была талантливая мама! Но у нее был сложный бескомпромиссный характер, и она всегда говорила коллегам в лицо то, что думает. Это мешало ее карьере. Например, она пошла на принцип, что не будет давать деньги на свою раскрутку на телевидении, хотя актеры всегда платили за это. Потом из-за козней конкурентов ее не выпустили на сцену на конкурсе артистов эстрады. Это была настоящая драма! Если бы она тогда выступила, то стала бы звездой. Ее во многом трагическая судьба повлияла на меня. Меня отрезвила перспектива повторить судьбу моей мамы. Я поняла, что надо быть мягче, лояльнее, гибче. Но поначалу я действовала, как она, поэтому и ушла от Кости Райкина. В нашем деле ошибка бывает подобна смерти. Поэтому мы вместе с моим мужем актером Анатолием Белым на семейном совете обсуждаем каждый наш шаг. Это по молодости можно было набивать шишки, приобретая опыт. Для нас, зрелых актеров, высока конкуренция, и время очень спрессовано. Многое надо успеть, например, ухватить те роли, которые с возрастом станут недоступными. Толик порой не выдерживает моего максимализма: «Ты не даешь мне права на ошибку никогда!». Иногда предложение по финансам так заманчиво, что невольно хочется согласиться. Но интуиция подсказывает: после этого шоколада мы не отмоемся! Для нас репутация дороже.

- Ваша семейная пара с актером Анатолием Белым давно привлекает внимание прессы. В чем феномен творческой семейной пары?

 — Говорят, у каждой семьи есть свой, изначально заложенный, сценарий отношений. Когда у меня взлет, моего супруга ждет полоса неудач. И наоборот: когда у Толика начинает подниматься планка, интуиция подсказывает мне — жди испытаний. Наша семья — какой-то сообщающийся сосуд! Наверное, так и должно быть: какая-то энергия аккумулируется во мне, я передаю ее мужу, потом он мне.

- Вы часто открыто восхищаетесь работой своего мужа?

 — Я говорю ему, что он - гений! Актеру важно, чтобы ему это сказали. Я к себе как к актрисе отношусь менее серьезно, чем к нему. Он удивительно талантливый актер, с редкостными профессиональными качествами.
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000