Чудесные новые старые русские

Александр Соколянский, Время новостей, 26.12.2003
В декабре на московской сцене появилось два хороших спектакля, которые вроде бы не могут и не должны иметь ничего общего друг с другом. Первый — «Семеро святых из деревни Брюхо» Людмилы Улицкой, поставленный Владимиром Мирзоевым в Театре имени Станиславского (это, напоминаю, мирзоевский дебют в должности художественного руководителя гостеатра); второй — «Последняя жертва» Александра Островского, поставленный Юрием Ереминым в Художественном театре, он же МХАТ имени Чехова, стоящий в Камергерском проезде. Очень хорошо, что люди постепенно отвыкают называть эту улицу «проездом Художественного театра»: прежнее название звучит лучше. Камергером (от немецкого kammer+herr, т.е. «комната+господин») в Российской империи звался придворный старшего ранга, и, возможно, это лучшая из судеб, которую можно на ближайшее время придумать для Художественного театра: быть «господином комнаты». Не законодателем мод и вкусов, но высокопоставленным хозяином, опекающим некое обжитое замкнутое пространство. Например, Россию. 
О том, что Олег Табаков сыграл в «Последней жертве» роль Флора Федулыча Прибыткова, о том, что эта роль в спектакле сама собою оказалась главной, о том, что время действия в постановке перенесено из 70-х годов XIX века в начало XX, написано больше чем достаточно, в том числе и мною. Никто, насколько я знаю, еще не написал о смысле жизни персонажа — умного, вальяжного (ни в коем случае не «барственного»!) богача, который приходит к красивой женщине с простым непристойным предложением: не угодно ли пойти ко мне в содержанки? — а в итоге берет ее в жены.
Когда Табаков-Прибытков появляется на сцене, зал встречает его восторженными, но тихими аплодисментами. Громко хлопать нельзя, это помешает любоваться подробностями жизни: тем, как отряхивается снег с бобрового воротника, тем, как Флор Федулыч принимает неискреннюю радость встречи (ну а как оно могло быть по-другому?), тем, как конфузливо, но изо всех сил держа осанку, изъясняется в неказистых чувствах. Вы мне совсем как родное дитя, и вы сами сказали, что дети платят своим отцам лишь любовью, — ну так что, любовью своей расплатитесь? И с каким облегчением он понимает: эта женщина не хочет и не умеет притворяться. Ну и не надо.
Олегу Табакову в роли идет все: неторопливость движений, мягкость интонация, расчетливость душевной жизни — до той последней секунды, когда выбора больше не существует. Вдруг становится ясно: теперь нужно поступать так, а не то будет совсем плохо. И покоряет в игре Табакова не набор фирменных кунштюков, а четкое, осознанное проживание этой самой последней секунды: теперь так. Тут работает не расчет, не ум, даже не честь, а какой-то природный инстинкт самосохранения личности. Лгать можно, красть можно, все на свете можно — а теперь вот надо так, без вариантов. И только те, кто сумел это понять, сохраняют некоторое право на счастье.
В это хотелось бы верить, чтобы верить в это, нужно совершенно забыть историю России. Спектакль Юрия Еремина, в финале которого двое разумно счастливых людей (Флор Прибытков и его новая жена, избавившаяся от романтических наваждений) идут по счастливой, пухлой от снега Москве, спектакль этот хорош очень многим — только не достоверностью окончания. Уж если сюжет перенесен в эпоху модерна, не приходится думать, что эта пара доживет хотя бы до серебряной свадьбы. И все же Художественный театр сделал большое дело. Сыграть честного и хорошего дельца, совершенно равнодушного к «стану погибающих» и от этого не становящегося хуже, есть, если угодно, актуальнейший из социальных заказов нового российского времени.
Второй из заказов не отменялся никогда: сыграть святость. Спектаклей, в которых на периферии сюжета появлялись некие мимоходящие проповедники, за последнее двадцатилетие хватало с избытком; сделать святого человека главным действующим лицом, насколько я помню, не осмеливался никто. В этом смысле важно, что лучший и единственный в своем роде спектакль нашего мистериального театра, «Плач Иеремии», поставленный Анатолием Васильевым (1994), вовсе не принимал в рассуждение лицо пророка; он работал только с голосом (кому угодно, пусть скажет «лик» и «глас») — плач раскладывался на составные элементы, но оставался именно и только плачем. Признанием вины, мольбой, изъявлением страха и надежды — и люди, приходящие на спектакль, волей-неволей обязывались признать, что это их собственные вина, страх и надежда. Режиссер Владимир Мирзоев совершил самый дерзкий, самый эксцентричный и, наверное, самый важный из своих творческих поступков, выведя на сцену святую — блаженную Евдокию, расстрелянную в начале 20-х годов красной мразью. Она была параличная, у нее совсем не двигались ноги, за ней ухаживало несколько женщин, монахинь и мирянок. Их всех тоже расстреляли.
Когда актрису Ольгу Лапшину выкатывают на авансцену в жестком деревянном кресле, возникает ощущение неловкости: ну ведь не было же, не могло быть тогда таких колесиков, приделанных к ножкам, и чепец на блаженной Дусе не мог быть таким затейливым, и вообще все происходящее выглядит несколько искусственным. Первые пять минут, проведенных с Дусей-Лапшиной, дают понять: да, это искусственно, но нисколько не игриво. Стилизация здесь необходима — действительность, в которой существуют святые, мы не способны принимать напрямую; только через то самое закопченное (в синодальном переводе — «тусклое») стекло, через которое смотрел на солнце апостол Павел.
Лапшина играет свою роль с несколько избыточным напором: акцент ставит именно на тех эпизодиках, где ее Дуся капризничает, сварливится или изображает полную невменяемость. Задача понятна — «не переиграть святую», однако где тот актер или актриса, которые смогли бы сделать это вчистую? Здесь мы должны несколько застопориться, вспомнив, что «святость» и «актерство» в православной традиции до сих пор считаются вещами абсолютно несовместимыми, — но остановимся всего лишь на минуту.
Кажется, это Николай Бердяев сокрушался: «У нас, в России, честных нет, есть только святые». Опровержение налицо: вот вам святые, а вот и честные. И так хороши, что сказать нельзя. Стало быть, Россия — вперед.

2003
С Новым годом! — Е. Б. Ж. , Андрей Ванденко, Итоги, 30.12.2003
Чудесные новые старые русские, Александр Соколянский, Время новостей, 26.12.2003
«Легкий привкус измены», Московский комсомолец, 25.12.2003
Очень хороший капиталист, Наталия Каминская, Культура, 25.12.2003
Из жизни новых старых русских, Любовь Лебедина, Труд, 23.12.2003
Монолог счастливого человека, Алла Шендерова, Ваш досуг, 22.12.2003
Раз в сто лет колесо до Москвы доезжает, Елена Дьякова, Новая газета, 22.12.2003
«Последняя жертва» МХАТа, Алена Карась, Российская газета, 19.12.2003
Давнопрошедшее настоящее время, Александр Соколянский, Время новостей, 19.12.2003
У женщины деньги завсегда отберут, Мария Хализева, Вечерний клуб, 19.12.2003
Семейный бенефис, Ольга Фукс, Вечерняя Москва, 19.12.2003
Торгующие во МХАТе, Роман Должанский, Коммерсант, 18.12.2003
Миллионщик, Олег Зинцов, Ведомости, 17.12.2003
Табаков и Зудина принесли последнюю жертву, Артур Соломонов, Газета, 17.12.2003
Снежное шоу, Елена Ямпольская, Русский курьер, 17.12.2003
Непоследняя жертва, Роман Должанский, Коммерсант, 11.12.2003
Изменившиеся, Павел Руднев, Ваш досуг, 8.12.2003
Троянский конь и другие, Алиса Никольская, Театральная касса, 12.2003
«Легкий привкус измены» В. Исхакова, Наталья Шаинян, Афиша, 12.2003
51 килограмм, Мария Хализева, Вечерний клуб, 28.11.2003
Жертвоприношение во МХАТе, Марина Райкина, Московский комсомолец, 27.11.2003
Роман в театре больше, чем роман, Юлия Рахаева, Вечерняя Москва, 24.11.2003
Секс в уральском городе., Елена Ямпольская, Русский курьер, 21.11.2003
Премьера с привкусом измены, Светлана Осипова, Московский комсомолец, 14.11.2003
Гришковец привел во МХАТ и Бубнилу, и чудил, Игорь Вирабов, Комсомольская правда, 21.10.2003
Безотходное производство «Гришковец», Мария Львова, Вечерний клуб, 17.10.2003
Пятки Ахиллеса, Ирина Леонидова, Культура, 16.10.2003
Взятие МХАТа, Екатерина Васенина, Новая газета, 16.10.2003
Гришковец осадил МХАТ, Нина Агишева, Московские новости, 14.10.2003
Байки из МХАТа, Итоги, 14.10.2003
Искренность важнее профессии, Григорий Заславский, Независимая газета, 14.10.2003
Бойтесь ахейцев, дары приносящих, Ольга Фукс, Вечерняя Москва, 14.10.2003
Что тот солдат, что этот, Елена Ямпольская, Русский курьер, 10.10.2003
Утомленный Икар, Алена Карась, Российская газета, 8.10.2003
Мы еще повоюем, Александр Соколянский, Время новостей, 8.10.2003
Мифология в песочнице, Роман Должанский, Коммерсант, 8.10.2003
Наивная «Осада», Майа Одина, Новые известия, 8.10.2003
Кому нужен Троянский конь?, Светлана Осипова, Московский комсомолец, 8.10.2003
Евгений Гришковец перестал быть идиотом, Глеб Ситковский, Столичная, 8.10.2003
Нам не страшен мелкий бес?, Ирина Алпатова, Планета Красота, 4.10.2003
Музей имени себя, Екатерина Васенина, Новая газета, 10.2003
Евгений Гришковец в «Осаде», Светлана Осипова, Московский комсомолец, 22.09.2003
Сбылись мечты идиота, Наталия Каминская, Культура, 16.07.2003
Театр — on и жизнь — off, Елена Ямпольская, Русский курьер, 17.06.2003
Три девушки в саванах, Алексей Филиппов, Известия, 17.06.2003
Только б вечность проводить, Александр Соколянский, Время новостей, 17.06.2003
Неча на зеркало плевать…, Елена Ямпольская, Русский курьер, 3.06.2003
Зады русской словесности, Ирина Алпатова, Культура, 29.05.2003
Господа снимают сапоги сами, Нина Агишева, Московские новости, 27.05.2003
В полосе неудач, Александр Соколянский, Время новостей, 23.05.2003
Фаршированный бес, Глеб Ситковский, Столичная вечерняя газета, 22.05.2003
Плевок в вечность, Алексей Филиппов, Известия, 22.05.2003
Неподражаемо противный спектакль, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 22.05.2003
Мелкий бес и его двойник, Елена Дьякова, Новая газета, 19.05.2003
Берегите отпрысков, Мария Львова, Вечерний клуб, 24.04.2003
Смерть Диван Диваныча, Олег Зинцов, Ведомости, 22.04.2003
Чужаки на поминках, Александр Соколянский, Время новостей, 15.04.2003
Бесшумный «Обломов», Марина Давыдова, Известия, 14.04.2003
О любви к метафизике, Алла Шендерова, Экран и сцена, 12.04.2003
Обломов опять умер, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 11.04.2003
Обломова сгубила добродетель, Глеб Ситковский, Столичная вечерняя газета, 10.04.2003
Физика без словаря, Александр Смольяков, Где, 8.04.2003
Есть несколько Любшиных, Артур Соломонов, Газета, 7.04.2003
Актер на все времена, Алексей Александров, Известия, 6.04.2003
Нас выбирают, мы выбираем, Игорь Шевелев, Время МН, 4.04.2003
Не попавшие в «Аркадию», Алексей Филиппов, Известия, 19.03.2003
Суета вокруг дивана, Наталия Каминская, Культура, 17.03.2003
Побег из «Знаков зодиака», Мария Хализева, Вечерний клуб, 13.03.2003
Немного нежности для Александра Волошина, Григорий Заславский, Независимая газета, 12.03.2003
Немного мифа, Алексей Филиппов, Известия, 11.03.2003
Ромео и Джульетта из дома престарелых, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 7.03.2003
Танцы минус, танцы плюс, Ирина Корнеева, Время МН, 7.03.2003
Очная ставка физиков и лириков, Ирина Алпатова, Культура, 6.03.2003
Чистейший Эльсинор, Мария Хализева, Вечерний клуб, 6.03.2003
Ядерная физика в действии, Нина Агишева, Московские Новости, 5.03.2003
У Нильса Бора улыбка Табакова, Любовь Лебедина, Труд, 4.03.2003
Копенгаген, Еженедельный журнал, 4.03.2003
Девять дней одного 1941 года, Елена Дьякова, Новая газета, 3.03.2003
Не Копенгаген, Артур Соломонов, Газета, 28.02.2003
Во МХАТе изучают физику, Марина Райкина, Московский комсомолец, 28.02.2003
Лабораторная работа, Григорий Заславский, Независимая газета, 28.02.2003
Только для умных, Елена Ямпольская, Новые известия, 28.02.2003
Что сказал покойник, Олег Зинцов, Ведомости, 28.02.2003
МХАТ расследует дела физиков Третьего рейха, Александр Соколянский, Время Новостей, 27.02.2003
Элементарные частицы, Роман Должанский, Коммерсантъ, 27.02.2003
Неочевидное вероятное, Марина Давыдова, Известия, 26.02.2003
Скучнее учебника по физике, Полина Игнатова, Газета.Ru, 25.02.2003
Физики — лирики, Павел Руднев, Ваш Досуг, 24.02.2003
Ольга Барнет, барыня-хулиганка: Не хочу кина!, Екатерина Васенина, Новая газета, 13.02.2003
Место встречи, Павел Руднев, Ваш Досуг, 21.01.2003
Нули, Елена Ковальская, Афиша, 19.01.2003