Художественное руководство и дирекция

Руслан Кулухов
Владимир Хабалов
Ляйсан Мишарина
Наталья Перегудова
Сергей Шишков
Вячеслав Авдеев
Константин Шихалев

Творческая часть

Репертуарная часть

Наталья Беднова
Олеся Сурина
Виктория Иванова
Наталья Марукова
Людмила Калеушева

Медиацентр

Анастасия Казьмина
Дарья Зиновьева
Александра Машукова
Татьяна Казакова
Наталья Бойко
Екатерина Цветкова
Олег Черноус
Алексей Шемятовский

Служба главного администратора

Светлана Бугаева
Анна Исупова
Илья Колязин
Дмитрий Ежаков
Дмитрий Прокофьев

Отдел проектной и гастрольной деятельности

Анастасия Абрамова
Инна Сачкова

Музыкальная часть

Организационный отдел

Отдел кадров

Анна Корчагина

Отдел по правовой работе

Евгений Зубов
Надежда Мотовилова

Финансово-экономическое управление

Альфия Васенина
Ирина Ерина
Елена Гусева

Административно-хозяйственный отдел

Марина Щипакова
Татьяна Елисеева
Екатерина Капустина
Сергей Суханов
Людмила Бродская

Здравпункт

Татьяна Филиппова

За 110 лет зеркало не потускнело

Ксения Щербино, Культура, 30.10.2008
Московский Художественный театр отмечает свое 110-летие. Торжества по поводу этой не совсем круглой даты прошли скромно — не в пример 100-летию, которое отмечалось громко и широко. Художественный театр по-прежнему считают в России и академией, и форпостом, и национальной гордостью, и даже неким оплотом славных традиций, хотя последние претерпели весьма заметные метаморфозы. Об этом мы беседуем с историком театра, профессором, многие годы прослужившим в Художественном театре, ректором Школы-студии МХАТа Анатолием СМЕЛЯНСКИМ. 

- Анатолий Миронович, вы как-то сказали, что МХТ «генетически заряжен на то, чтобы быть зеркалом страны». Насколько верно это зеркало?

 — Ну, это, конечно, некая метафора, не более того. Но так это бывало много раз в нашей истории. Это значит, что в какой-то степени состояние Художественного театра, его репертуар, уровень актерского искусства соответствовали и соответствуют тому, что представляют собой люди современной России — их мысли, способ поведения и речеговорения. Когда в 1937 году (не лучший год в нашей истории) МХАТ отправился на гастроли в Париж, Сталин лично участвовал в отборе спектаклей. Там была целая история, даже сняли с работы, а потом и посадили директора театра, Михаила Павловича Аркадьева, за то, что он дал в «Правде» неправильную информацию о гастролях. Сначала хотели повезти «Дни Турбиных», потом передумали, потому что «МХАТ — это зеркало», а «Турбины» не могли быть таким «зеркалом». Повезли «Анну Каренину», «Любовь Яровую» и «Врагов», которых считали абсолютным зеркалом. Легендарный художник дореволюционного Художественного театра Мстислав Добужинский, оформлявший когда-то «Месяц в деревне», посмотрел в Париже на «Анну Каренину», потом зашел за кулисы и заметил актерам, что у них в костюмах целый ряд вопиющих нарушений против исторической точности. На что ему кто-то из актеров ответил: «Мстислав Валерианович, ну что вы с такими пустяками, кому это в России сейчас важно?» Вот тогда Добужинский записал: «Старый Художественный театр кончился. Его больше нет». В этом смысле я бы сказал, что Художественный театр генетически заряжен на зеркальность.

- Что же сегодня отражает МХТ?

 — Вероятно, он также на распутье, как и наша страна: образ нынешнего МХТ двоится, троится, четверится, как и образ России сегодня. Некоторые шутливо, некоторые издевательски называют МХТ «супермаркетом», намекая на то, что здесь «все есть». МХТ, может, и супермаркет, но особого рода. В Художественном театре всегда думали о том, что наряду с пьесой высочайших художественных достоинств должен быть спектакль «летнего характера». Считалось, что к лету надо ставить пьесы более облегченные, потому что публика на исходе сезона устает, ей хочется посмотреть что-то более веселое. И создатели Художественного театра относились к этому с улыбкой, понимая несовершенство этих постановок, но считая, что в том великом театре такой «продукт» тоже необходим. Были подписчики, были ложи у богатых людей, была определенная система отношений с публикой, определенная финансовая система, были вкладчики. Сейчас нет вкладчиков, да и системы уже нет. Но есть новая публика.

- Какой он, на ваш взгляд, современный зритель Художественного театра?

 — Олег Табаков часто отмечает, что если и появился русский средний класс, то он приходит сюда, в Художественный театр. МХТ отражает и вкусы среднего класса, часто несовершенные, и потребности, надеюсь, российской интеллигенции. В репертуаре Художественного театра есть и «Белая гвардия», и «Тартюф», которые рассчитаны на совершенно разного зрителя — по крайней мере, исходя из того, как это сделано. В то же время есть и «Номер 13», и «Примадонны», открыто ориентированные на коммерческий успех. И это тоже смотрит часть современной публики, часть той России, которая хочет «веселиться и отдыхать». Но в репертуаре МХТ есть и глубокий, серьезный спектакль «Господа Головлевы» с Евгением Мироновым, пользующийся повышенным спросом элитной части московского населения. В этом смысле МХТ отражает современную Москву, если не Россию, видит расслоение в интеллектуальных возможностях своей публики. За несколько лет кардинально изменилась ценовая политика — это тоже «зеркало». Да, в МХТ есть дешевые билеты для студентов, но есть и чрезвычайно дорогие, и это расчет на тот класс, который способен, а главное — готов покупать билеты по астрономическим ценам. Все это — знаки новейшего времени. Я не социолог и не умею эти знаки читать, тот, кто хочет, может это интерпретировать. Напомню, что неслучайно Табаков чаще всего именует себя не худруком, а кризисным менеджером, и это тоже случай переходного времени. В последний месяц его самоопределение совпало с ключевым словом мировой и нашей ситуации: кризис. 

- Вы в своем цикле «Тайны портретного фойе», который к 110-летию МХТ показывает телеканал «Культура», рассказываете о родоначальниках театра — Станиславском и Немировиче-Данченко. Как вы думаете, Табаков как руководитель МХТ ближе к Станиславскому или Немировичу-Данченко?

 — Скорее, он ближе к «Немировичу без Станиславского». Ведь во второй половине 30-х Станиславский порога советского МХАТ не переступал. Театр вел Владимир Иванович, вел очень уверенно и властно, с полным пониманием и художественных, и политических, и всяких иных задач. Хотя, конечно, он выпустил «Анну Каренину», поставил легендарные «Три сестры». У Табакова еще более сложная ситуация: он ведь в нынешнем МХТ не ставит. Он - первый артист и продюсер. Вот такая модель. Чем он занят? Я бы сказал: селекцией всех наличных режиссерских сил страны (а сейчас и других стран, потому что среди разных наших кризисов один из самых острых для театра — кризис режиссуры). И он приглашает режиссеров не по принципу «ты мне близок и поставь то, что я захочу». Приглашает иногда и не близких, но талантливых, в надежде что талантливый человек привнесет что-то важное в МХТ переходного периода.
У нас ведь три сцены, плюс родственная «Табакерка». Актеры постоянно перетекают туда-сюда. Основная сцена — почти на 900 мест, и это диктует определенные эстетические требования, особые отношения со зрителем. Есть зал на 200 мест, есть на 100 мест, и это все разные МХТы! Для нормального драматического театра идеальный зал — 500 мест, а такой сцены у нас нет. Сейчас Олег Табаков живет мечтой о филиале (если будем живы), как раз напротив МХТ в Камергерском обрести вот такую идеальную сцену для драматического театра. Но тут много, как вы понимаете, сложностей. Иногда мне кажется, что все это немыслимо осуществить в пределах его (и моей) жизни, но Табаков часто мои мрачные прогнозы опрокидывал. Так что «е.б.ж.», как говорил классик.