Художественное руководство и дирекция

Руслан Кулухов
Владимир Хабалов
Ляйсан Мишарина
Наталья Перегудова
Сергей Шишков
Вячеслав Авдеев
Константин Шихалев

Творческая часть

Репертуарная часть

Наталья Беднова
Олеся Сурина
Виктория Иванова
Наталья Марукова
Людмила Калеушева

Медиацентр

Анастасия Казьмина
Дарья Зиновьева
Александра Машукова
Татьяна Казакова
Наталья Бойко
Екатерина Цветкова
Олег Черноус
Алексей Шемятовский

Служба главного администратора

Светлана Бугаева
Анна Исупова
Илья Колязин
Дмитрий Ежаков
Дмитрий Прокофьев

Отдел проектной и гастрольной деятельности

Анастасия Абрамова
Инна Сачкова

Музыкальная часть

Организационный отдел

Отдел кадров

Анна Корчагина

Отдел по правовой работе

Евгений Зубов
Надежда Мотовилова

Финансово-экономическое управление

Альфия Васенина
Ирина Ерина
Елена Гусева

Административно-хозяйственный отдел

Марина Щипакова
Татьяна Елисеева
Екатерина Капустина
Сергей Суханов
Людмила Бродская

Здравпункт

Татьяна Филиппова

Олег Табаков: «Я - пролетарий художественного труда»

Ирина Корнеева, Российская газета, 17.08.2010
Сегодня Олегу Табакову исполняется 75 лет. Все, кто его любят, в этот день без Олега Павловича не останутся — телевидение приготовило нам в подарок его фильмы, спектакли, документальные программы, снятые его учениками и коллегами. Среди желающих это сделать нужно было проводить конкурсный отбор, а очередью страждущих 17 августа в 16.00 в МХТ им. Чехова сказать ему не только поздравляю, но и еще, и еще раз спасибо, можно будет, наверное, оцепить весь Камергерский переулок. И поздравления будут не инсценированные — от души. Сам юбиляр никогда не афиширует, но факт ведь общеизвестный: о своих талантливых учениках он заботится, как о родных детях. Давая им не только путевку в жизнь и роли по таланту, но и крышу над головой. В самом переносном и самом буквальном, прямом смысле. А о здоровье своих коллег и подчиненных беспокоится, пожалуй, даже больше, чем о своем собственном. Никогда не жалея на это ни сил, ни времени, ни своих денег.

По следам «Подстрочника»

52 минуты предельной искренности юбиляра под названием «Табаков. Отражение» подготовила в преддверии события кинокомпания «Новые люди» при поддержке Министерства культуры РФ и продюсер Наталья Мокрицкая, снимающая сейчас документальную серию «Титаны», которая рассказывает о художественных руководителях театров и выдающихся театральных деятелях России и мира. Уже готовы к эфиру фильмы про Марка Захарова и Константина Райкина. Получено согласие на участие Галины Волчек. Глядя на цифровое «Отражение» Табакова, трудно избавиться от мысли, что шикарнее подарка нашему телевидению в канун юбилея Олега Павловича Табакова и не придумаешь. Автор сценария и режиссер фильма — известный театральный, а теперь уже и кинорежиссер-бунтарь Кирилл Серебренников — вызывает на откровенный разговор о русском театре и близких людях человека, которым он не просто восхищается и преклоняется — работает с ним бок о бок больше десяти лет. Ломая законы телевизионного интервью как жанра и являя Олега Табакова миру таким, каким знает себя, пожалуй, только сам Олег Павлович. 

Жаль только, что в сегодняшние юбилейные табаковские дни говорить об этой картине Серебренникова — Табакова будет лишь очень узкий круг лиц, кому посчастливилось увидеть фильм без помощи средств массовой информации. В телевизионной сетке места «Отражению» не нашлось — формат оказался слишком авторским для наших каналов. История судьбы картины очень напоминает прохождение «Подстрочника» Олега Дормана о Лилианне Лунгиной, сначала отвергнутого всеми телевизионными начальниками, а потом вопреки желтым телевизионным прогнозам, что интересует, а что не интересует зрителя, взорвавшего все рейтинги. Поэтому рассказываю некоторые подробности.

Итак, кадр первый. Мы сталкиваемся с отражением Олега Табакова в зеркале. Собственно, с человеком из зазеркалья и будет вестись этот диалог. Бесконечные звонки на мобильный при монтаже не купированы — ну что ж тут поделать, если жить, спать, есть, сниматься и разве что не играть на сцене приходится с телефонной трубкой в ухе. Чтобы успевать решать проблемы административные параллельно творческим и перпендикулярно собственным интересам. «Вы начальником стали во сколько лет?» — спрашивает Серебренников, которого в фильме мы слышим, но ни секунды не видим. В ответ — подробный рассказ с точной хронологией о временах и нравах «Современника» в бытность Олега Николаевича Ефремова и после и о том, как Олег Павлович «сам захотел стать директором». «А почему не худруком?» — «А потому что я умный».

Станиславский и раки

Кирилл Серебренников не стесняется задавать юбиляру вопросы, за которые на первом курсе журфака ставят двойки, а на обычных интервью без выстроенных сложноподчиненных театральных отношений посылают куда подальше. Ну, например: сегодня спросить человека не в рамках научной конференции или учебного семинара «что вы думаете о Станиславском» — это как прийти в театральную библиотеку и попросить дать почитать что-нибудь о театре. Но Кирилл Серебренников не был бы сегодня режиссером с громкой фамилией и славой первого театрального креативщика, если бы не знал, что он делает. Он прекрасно умеет изъясняться и на языке, понятном только с философским словарем, но в данном случае задачи стояли совершенно другие. И Олег Табаков не был бы Олегом Табаковым, если бы не нашел ответов на самые безнадежные риторические вопросы.

Главный манок: Серебренников спрашивает Табакова о высоком в тот момент, когда Олег Павлович с аппетитом и прямо-таки раблезианским удовольствием поглощает раков. Разделывая их прямо перед камерой. И ничуть не смущаясь обстоятельства, что процесс этот не только трудоемкий, но и, прямо скажем, малоэстетичный. Кому — Кириллу Серебренникову или же самому Олегу Табакову — принадлежит авторство этой мизансцены, мне не известно. Но Станиславский под раков (и без пива) проходит на ура. Прием сбивания пафоса срабатывает безотказно. Эффект близкого знакомства интервьюирующего и интервьюируемого и долгого плодотворного сотрудничества Серебренникова с возглавляемым Табаковым чеховским МХТ позволяет не умничать, а спрашивать действительно о том, о чем интересно услышать. Пусть это даже из категорий банального, наивного, гениального, бесцеремонного и сугубо творческо-личного.

О взаимоотношениях с людьми

Отношения с людьми у худруков театров — как отношения с любимыми ролями и персонажами (без поисков автора), которые выстраиваются годами. «Относиться ко всему происходящему как к форме — это против моей веры», — резолюция Табакова. «А вы „слинять“ могли бы? — подразумевает Серебренников роль, от которой уже устал, или же просьбы, которым числа нет. — Вы же знаете, как это делается?» Звучит категоричное: «Нет. Я так не делаю».

Вопросы идут хаотичные, комплиментарные, бедные вперемежку с выдающимися интересными. Ответы — всегда честные и бескомпромиссные. Ведь говорит человек не в камеру и не в лицо собеседнику — в зеркало. По сути, самому себе. «Вам не обидно, что ваша самая любимая роль у народа — это кот Матроскин?» — «Нет. (Далее следует какой-то утробный звук.) Чем раньше человек перестает ханжить и выдавать желаемое за действительное, тем лучше для него». — «Как вы готовитесь к спектаклям?» — «Мало кто так готовится: я сплю полтора часа перед спектаклем».

Об актерах

«Актеры делятся на исполнителей и на тех, кто может что-то родить. Последних — всего только десять процентов», — продолжает Олег Павлович, разделывая очередного рака. Кирилл Серебренников не надумывал интересных вопросов. Он придумал, что во время разговора Табаков будет есть. Не важно что — главное, не просто смотреть на приготовленный гастрономический реквизит, а по-настоящему есть. «Ну у кого сейчас есть гражданская позиция? — удивляется художественный руководитель МХТ, оторвавшись на секунду от очередного членистоногого. — Моя гражданская позиция — чтобы актеры моего театра социально были защищены много лучше, чем другие. И в открытии новых талантов».

О себе

«Какое свое отражение в зеркале и в каком возрасте вам больше всего нравится?» — «У меня лицо меняется от любого довеска, — молвит Олег Табаков, примеряя клоунский парик с косами. — Я мог бы быть и клоуном — потому что я умею смешить людей». «Я десять лет не ради корысти здесь трублю», — это уже о руководстве МХАТом, из названия которого вопреки благозвучию он единолично убрал букву «а», восстанавливая историческую аббревиатуру. А вот уже похоже на провокацию: «Считает ли Табаков себя великим артистом?» — но односложного ответа не получилось. Вместо него — рассказ, какие роли было тяжело играть физически, что сам требовал от великих режиссеров — «Настоящего. И я как мог это обеспечивал». Далее, глядя на портрет Олега Николаевича Ефремова: «Он был бессребреник, каких немного»… «Вы играли роль Ефремова в „Мольере“, а до этого там играли слугу. Вы зачем это сделали?» А в ответ не тишина, а объяснение, про что Олег Павлович играл своего Мольера. И как хорошо это получалось у него в последнем акте — когда его герой был совершенно раздавлен…

Про инфаркт в 29 лет

«В 64-м году у меня случился инфаркт, и я довольно рано понял, что такое смерть, — сей малоизвестный факт из биографии Олега Павловича, кажется, объясняет многое в его цельном характере. — Снимался по три картины в год, и возмездие было неотвратимо… Мечтал ли я сыграть Отелло или Гамлета? Я хотел играть Полония. .. Были ли у меня неуспешные роли? Да нет, я как-то обходил их стороной…»

По драматургии приходит время блицопроса. «У вас есть противники?» В ответ: «Откуда???» — да с таким искренним удивлением, что кажется, действительно: при таком обаянии персонажа на пороге юбилея их и в природе-то не может существовать. «У вас есть список несыгранных ролей?» — «Мышкин. Эрик XIV. И „В ожидании Годо“, о котором мы с Валентином Гафтом мечтаем уже лет сорок». — «Есть ли у вас долги?» — «Есть. Саратовскому дворцу пионеров я кресла купил, а со светом и аппаратурой им нужно еще помогать». И - любимая цитата Олега Табакова из Достоевского про совесть, которая есть «предчувствие доступной человеку истины»…

«Вы помните обиды?» — продолжает допытываться Кирилл Серебренников, которому в Художественном театре под руководством Олега Табакова еще работать и работать. «Никогда ничего по обидам не реваншировал. Но помню», — отпор Олега Павловича. «А с людьми, с которыми были серьезные конфликты, вы общаетесь или все, отрезаете?» В ответ уклончивое: «Да по-разному»…

Отражению

«У меня четверо детей… Во мне четыре крови: русская, мордовская, украинская и польская… Я себя считаю пролетарием художественного труда. Высокооплачиваемым… Есть ли у меня секреты? А что, я произвожу впечатление дурака? Может быть, я не произвожу впечатление умного человека, но хитрого — уж точно»… Самый гениальный не вопрос — ход Кирилл Серебренников приготовил напоследок. «Олег Павлович, я сейчас уйду, а вы в течение нескольких минут посмотрите на себя в зеркало», — просит режиссер. И Олег Павлович оказывается один на один со своим отражением. О чем он думает в этот момент? О чем говорят глаза человека, когда он остается сам с собой? Какова длина его молчания? Как долго он может выдержать эту паузу?

Даже если бы за все 52 минуты фильма не было бы произнесено ни слова и оператор Сергей Мокрицкий, уловивший настоящее отражение Олега Табакова в зазеркалье и зафиксировавший его, держал бы крупный план только на глазах Табакова, фильм-портрет состоялся бы. Человек не может врать своему отражению в зеркале. Не сумеет спрятаться за красивые слова во время молчания. В такие минуты вернее можно узнать, счастлив ли он был, верил ли, сильно ли любил, простил ли тех, кого ненавидел, чем прочитав все собрание сочинений его интервью, книг, откровений современников и написав диссертацию о его творчестве.

Вот только этого всеобъясняющего взгляда из документального фильма в телевизоре мы в эти юбилейные дни, к сожалению, не увидим. Как и самого фильма, показавшегося «слишком авторским» для наших каналов, слишком глубоким и личным — по существу, а не по изобилию семейных подробностей. Но у нас еще будет шанс, и наверняка представится такая возможность, ведь впереди у Олега Павловича еще много будет юбилеев — и театральных, и собственных. Чего мы искренне ему и желаем.