Художественное руководство и дирекция

Руслан Кулухов
Владимир Хабалов
Ляйсан Мишарина
Наталья Перегудова
Сергей Шишков
Вячеслав Авдеев
Константин Шихалев

Творческая часть

Репертуарная часть

Наталья Беднова
Олеся Сурина
Виктория Иванова
Наталья Марукова
Людмила Калеушева

Медиацентр

Анастасия Казьмина
Дарья Зиновьева
Александра Машукова
Татьяна Казакова
Наталья Бойко
Екатерина Цветкова
Олег Черноус
Алексей Шемятовский

Служба главного администратора

Светлана Бугаева
Анна Исупова
Илья Колязин
Дмитрий Ежаков
Дмитрий Прокофьев

Отдел проектной и гастрольной деятельности

Анастасия Абрамова
Инна Сачкова

Музыкальная часть

Организационный отдел

Отдел кадров

Анна Корчагина

Отдел по правовой работе

Евгений Зубов
Надежда Мотовилова

Финансово-экономическое управление

Альфия Васенина
Ирина Ерина
Елена Гусева

Административно-хозяйственный отдел

Марина Щипакова
Татьяна Елисеева
Екатерина Капустина
Сергей Суханов
Людмила Бродская

Здравпункт

Татьяна Филиппова

Два лица Нила Саймона

М. Воробьев, Вечерний Новосибирск, 31.07.1991
Нил Саймон знает, что делает, когда пишет для театра. В нем нет стремления воспарить в межзвездные выси, драматург уверенной рукой создает сюжеты коммерческих мелодрам на среднего зрителя — такое сложилось о нем мнение. Из пяти названий, привезенных театром-студией под руководством Олега Табакова, два принадлежат перу американского драматурга. Ого. Многовато: видно, рассчитано на кассовый успех, на участие звезд, таких, как сам Табаков. Первый спектакль, «Я хочу сниматься в кино», такое мнение укрепил, второй, «Билокси-блюз», опроверг. Но была и еще одна проблема, ее ни первый, ни второй спектакль не решил. К ней мы вернемся, подумав сначала, что и как сказали нам драматург и театр в конкретных спектаклях?

?«Кино» — спектакль комфортный, и для всех — актеров и зрителей. «Билокси-блюз» дискомфортен, ему сопротивляешься. Неприятно это ржавое пространство, в котором «играют» одни кровати, становясь то нарами в казарме, то поездом, то постелями в солдатском борделе (художник А. Боровский). Неприятен грубый физиологизм разговоров, коробит пьяный сержант, когда виски течет у него по бороде, он захлебывается им и чуть ли не блюет. А что только не происходит в казарме: сержант Мервин (В. Машков) издевается над новобранцами, и все они для нас предмет жалости. Как дружны эти ребята поначалу, как обаятельны, как им плохо, и нам тоже плохо — от того, что им плохо. И еще эта эстетика жестокости — свисающие на длинных шнурах фонари, тусклый их свет — кругом не знающее жалости железо.

Что движет действие? Не интрига, не загадка. Чуть-чуть меняется ракурс, и вот уже солдаты вовсе не так едины, у них свои конфликты. Один из них нашел и прочитал чужой дневник, они могут жестоко травить еврея Эпштейна. Зло — в нас самих, изживая его, люди причиняют боль себе и другим. Не столько характеры, сколько проблемы предложено нам постигнуть в спектакле «Билоки-блюз». А проблема — это всегда мучительно, но не всегда разрешимо. Это раздражает нас, смотрящих на сцену, но постепенно, через преодоление, спектакль «забирает», приходит понимание единственной необходимости раздражителей «тычков». Удивительно, как проблематика в спектакле неразрывно связана с его эстетикой, жесткой и колючей,когда «ответ один — отказ» на все безумства войны, казармы, дедовщины, душевного скотства.

Поиск человеческого в себе длится всю жизнь. Сержант Мервин уходит со сцены не монстром, что-то осознав, в чем-то упорствуя. Уходят ребята в войну, смерть, исчезновение, небытие. И так хочется написать банальность: мы полюбили их. Но возникает нечто другое.

Ощущение, которое дает спектакль, — беспокойство, раздвоенность, тревожащие мысли о том, что добрые человеческие черты бывают неотрывны от злых, жестоких, отталкивающих. Мы поняли: этого и добивался режиссер О. Табаков. А еще он не использовал ни единого приема вне актеров, что позволило им играть заразительно и как-то очень заинтересованно.

Два лица Нила Саймана оказались двумя ликами одного и того же театра: одно требует комфорта и удовольствия, другое жить не может без волнений и перемен. Это еще и к вопросу о проблеме, которую театр не решил. Студия — всегда поиск. «Билокси-блюз» в большей степени, «Я хочу сниматься в кино» — в меньшей. «Как мир меняется, и как я сам меняюсь», — сказал поэт. Думается, что следующий шаг на театральном пути студии Олега Табакова — открытие новых сценических выразительных средств.